"Герберт Уэллс. Статьи" - читать интересную книгу автора

Фолкстоуне, где живут два-три стойких социалиста, но не застал их,
встретил только одного из самых старых участников движения, после чего
посидел со мной за вторым завтраком и отправился в Дувр, где тоже отыскал
крошечную группу. Он сочувствует им, но настроен критически. Как я уже
сказал, его миссия была мечтой. Он призывал разрозненные группы к
объединению, а интересующихся и колеблющихся - к единодушию, дабы не
замедлило наступить Царство небесное. Прочитав книгу, вы лучше поймете его
нетерпение. Он посетил нас всех, преисполненный радужных видений, как,
верно, посещали апостолы только что воздвигнутые храмы. Какое имели
значение все эти утомительные мили, разделяющие нас? Что нам эти
учреждения, и традиции преуспеяния, и собственничество, на которых
зиждется окружающий мир? Разве мы, озаренные светом марксизма, не знаем,
что конец всему этому близок? Все отодвинется прочь, как занавес, и перед
нами откроется сцена, уже приготовленная для того, чтобы рабочий класс
показал нам поставленное им зрелище всеобщего братства и добродетели. Он
весь светился, несмотря на свою усталость. После завтрака мы сидели у меня
в саду, курили, смотрели на солнечное море и вели беседу о Золотом веке.
(Мы с вами, мистер Мийк, давно будем мертвы, и, боюсь, много наших
потомков замолкнут навсегда, так и не дождавшись Золотого века.) Наконец
он заявил, что ему пора идти. На прощание он как-то многозначительно, с
таинственным видом пожал мне руку (интересно, нет ли каких-нибудь
подпольных обществ, о которых мы и не подозреваем?) и, по-своему, я
уверен, преисполненный благодати божьей, ушел в огромный мир - исчезающая
вдали, запыленная фигура в черном.
Его поход не привел к каким-либо практическим результатам. Читатель
узнает - это был только эпизод в его жизни. Однако не пустой каприз
заставил его выйти в путь, а мечта, близкая всем, кто чего-нибудь да стоит
в наше время, и она будет значить для нас все больше, чем больше будет
развиваться человечество.
"Разве вы не видите, - говорит мечта, - мир еще далек от совершенства,
он полон тупости и жестокости, насилия и бедствий. Восстаньте и измените
его, измените, насколько в ваших силах". Мы не способны дать мало-мальски
достойный ответ на эти слова. Мийк совершает паломничества в Кент и
Суссекс, другие бубнят малопонятные лекции или излагают свои непродуманные
идеи в одной-двух книгах. Третьи организуют комитеты, мечутся из стороны в
сторону, ссорятся друг с другом. На алтаре этой мечты лежат довольно
странные и сомнительные жертвы. Не вдовьи лепты, а от души подаренные
рваные чулки от разных пар и преподнесенные от чистого сердца спицы от
старого зонтика...
Но меня сейчас интересует не мечта социалистов о Золотом веке, а мистер
Мийк как литератор. Я высоко ставлю автора этой книги. Впрочем, когда я
говорю о литературе, я расхожусь с мнением большинства; я пренебрегаю
красотами и изяществом стиля и слишком, может быть, упираю на отражение
жизни.
Больше всего мне нужно знать, что чувствуют люди, и проникнуть под
внешний покров заученного, сквозь инстинктивную защитную броню, в самую
сокровенную сущность человека. Я терпеть не могу всякую идеализацию и
всякую прикрытую идеализацию. Жизнь и без того осквернена сентиментальной
ложью. Я живу в эпоху, когда искреннее и глубокое проникновение в
человеческие эмоции, к которому я тяготею, встречает отпор и подавляется,