"Герберт Уэллс. Статьи" - читать интересную книгу автора

всякого сомнения, присуща порой безыскусственная простота великого
художника слова. Год тому назад он принялся, и горд добавить - по моему
совету, изображать себя на бумаге, и вот он перед вами - его автопортрет,
удивительно удачно исполненный.
Мое знакомство с мистером Мийком началось по почте. Не помню, когда
именно он выделился из общей массы незнакомых докучливых людей, переписка
с которыми неизбежно отнимает часть жизни у всякого писателя, но,
помнится, я увидел в нем человека необычного и интересного еще до того,
как узнал как следует, какое положение он занимает в нашем обществе.
Несколько лет тому назад я непосредственно принял участие в
социалистическом движении, и его первые письма как-то были с этим связаны.
Он горячо ратовал за "единство социалистов", столь же возможное на этом
свете, как и единодушие богословов, - а потом, мне кажется, он рассказал о
себе и своих планах. Я очень хорошо помню: он предлагал литературные
проекты, все абсолютно не осуществимые. Он хотел написать книгу на
достаточно трудную тему - о нравственности - и романтическую повесть о
научном прогрессе. Я, разумеется, его отговаривал, и вряд ли достаточно
вежливо, потому что я бываю не очень-то вежлив с людьми, которые, не
обладая специальными знаниями в области естественных и общественных наук,
берутся за эти темы - по-своему простые, но требующие известной
подготовки. Может быть, тогда-то я ему сказал: "Писать надо не о том, чего
вы, естественно, знать не можете, - а о единственном, о чем люди вообще
имеют право писать, - о личном восприятии жизни. Вы чего только не видели,
чего только не испытали; я, как писатель, с радостью отдал бы за все это
левую руку. Попробуйте, напишите об этом!"
Свою просьбу я повторил более настойчиво, когда встретился с мистером
Мийком. Он пришел ко мне в солнечный праздничный день. Но мне не удалось
поговорить с ним обо всем так подробно, как мне бы хотелось, потому что
одновременно явился другой посетитель, не менее настоятельно требовавший
моего внимания. Мистер Мийк - откровенный художник, у него есть прямота
мудреца, и я без смущения признаюсь ему теперь, что тогда меня сильно
поразила и озадачила его внешность. На нем был плохо сшитый черный костюм,
сильно запыленный после путешествия, которое он совершил в этот день, был
он неловок, и что-то у него было с глазами - не знаю, как назвал бы это
окулист, - затемнение белка, что ли - и формы они были странной; невольно
подумалось: не слеп ли он? И он действительно слеп на один глаз, как я
впервые узнал из книги; он плохо видит, плохо ходит и не очень внятно
говорит. Держался он, как теоретически полагается джентльмену, но как ни
один настоящий джентльмен себя не ведет; он не смущался и не робел, но не
был самоуверен и груб. Не выказал ни приниженности, ни самомнения, говорил
просто, как и пишет обычно о вещах, не выходящих за пределы его понимания.
Он был одержим идеей "единства социалистов".
В двадцать седьмой главе вы найдете рассказ о его путешествии, большую
часть которого он совершил пешком, чтобы навестить меня. Это отчет о
незаметнейшем человеке, занятом самой неосуществимой задачей, и в то же
время это рассказ о невыразимо трогательной мечте. Представьте только -
вот он бредет по дороге, еле передвигая ноги, а мимо мчатся велосипедисты
и машины, все в бешеной погоне за праздничными увеселениями. Сначала он
побывал в Ашфорде и поговорил с несколькими социалистами в крошечной
комнатушке. Он рассказал мне, какие они хорошие. Затем он побывал в