"Волшебство Маккензи" - читать интересную книгу автора (Ховард Линда)

Глава 7

Фурор не был счастлив. Ему претило одиночество и долгое пребывание в тесноте маленького трейлера, он был голоден и изнывал от жажды. Макнил отогнал прицеп в лес, причем настолько далеко, что Марис понятия не имела, как ему удалось это сделать. Незнакомая обстановка также не пришлась Фурору по душе. Ему было привычней в окружении открытых пастбищ, просторных стойл, среди шума и людей. Едва покинув кабину грузовика, молодые люди услышали его сердитое ржание и глухой звук ударов задних копыт о стенку прицепа.

– Он может пораниться! – Марис бросилась к прицепу, двигаясь быстрее, чем следовало бы при ее головной боли, но если, беснуясь, Фурор способен повредить ногу, то его следовало успокоить как можно скорее.

– Тише, малыш, тише, – ласково уговаривала она коня, отпирая заднюю дверь прицепа, и в ее голосе прозвучала та особенная нотка, всегда появляющаяся у девушки при общении с лошадьми. Удары тут же прекратились, и она практически могла видеть, как конь настороженно повел черными ушами, прислушиваясь к ее голосу.

– Подожди. – Едва Марис начала открывать дверь, Макнил схватил ее за руку. – Я сам выведу коня. Фурор капризничает, и мне бы не хотелось, чтобы он тебя лягнул. Стой там и продолжай говорить с ним.

Окинув Макнила задумчивым взглядом, девушка отошла в сторону. Этот мужчина вел себя так, словно она впервые в жизни получила травму. Каждый, кто выбрал работу с лошадьми, должен быть готов к тому, что его могут лягнуть, укусить, помять и сбросить с седла; хотя лошади не скидывали Марис почти с самого детства. Тем не менее, она успела получить свою долю повреждений. Девушка ломала обе руки с ключицей в придачу. И это не первое ее сотрясение. Как лучше всего обращаться с гиперопекающим мужчиной особенно после того, как вы поженитесь?

Именно так, как ее мать обращалась с отцом, подумала Марис, ухмыльнувшись. Стоять на своем, заговаривая ему зубы и отвлекая сексом, вступая в открытые конфронтации, и иногда действительно позволяя ему поступать по-своему. Это был как раз один из тех случаев, когда не стоило устраивать сцену. Она сможет проигнорировать его позже, когда ставки возрастут.

Макнил ловко вывел крупного жеребца из прицепа; Фурор резво выскочил наружу, радуясь возможности вырваться из заточения и снова оказаться в компании. Он выражал свой восторг, гарцуя вокруг них и игриво пихая Макнила мордой, в общем вел себя как типичный четырехлетка. Приняв во внимание такое поведение, Марис порадовалась, что не она оказалась «жертвой» этих боданий и это не ей приходится прилагать усилия, чтобы усмирить пританцовывающего на месте мощного жеребца. Рядом с ней он вел бы себя тихо; она действовала на лошадей по-настоящему успокаивающе; но прямо сейчас любая тряска не привлекала ее.

Макнил увел Фурора подальше от прицепа, копыта жеребца почти беззвучно ступали по толстому ковру из сосновых игл и гниющей листвы, устилающей пожухлую траву. Он привязал поводья к молодому деревцу и погладил лоснящийся загривок животного.

– Ладно, теперь можешь подойти, – позвал он Марис. – Порадуй красавца, пока я отгоню прицеп.

Марис осталась приглядывать за жеребцом, успокаивая его голосом и прикосновениями рук. Он по-прежнему хотел есть и пить, но при этом был настолько любопытным и общительным, что интерес к происходящему взял верх. Дин Пирсол остановил «олдсмобиль» чуть позади, его фары освещали окружающее их пространство. Макнил забрался в грузовик и сдал назад, высунувшись в открытую дверь, чтобы отслеживать направление машины, пока он задним ходом подталкивал прицеп. Получалось у него ловко; у некоторых людей ушла бы целая вечность, чтобы установить сцепное устройство для прицепа в нужном положении, но Макнил сделал это с первой попытки. Неплохо для агента ФБР, решила Марис. Хоть сейчас он и федерал, но очевидно, что в прошлом ему довелось много времени провести с лошадьми.

Теперь снег шел немного сильнее, свет фар выхватывал из темноты парящие снежинки, просеивающиеся сквозь голые ветви деревьев. Сосны припорошило белыми хлопьями. Макнил развернул прицеп, маневрируя между деревьями, и установил его таким образом, чтобы он стоял передней стороной к проложенной ими узкой колее и любой из тех, кто явится, не смог бы увидеть, что Фурора нет внутри. У фургона были высокие узкие окна, но не спереди.

Как только трейлер был установлен в нужном положении, Макнил отцепил грузовик и отъехал. Пирсол приступил к работе: он заполз под прицеп и прикрепил видеокамеру таким образом, чтобы ее не заметили, но при этом она имела хороший угол обзора и фиксировала любого, приблизившегося к фургону.

Макнил повернулся к Марис.

– Пока Дин работает, давай уведем Фурора подальше в лес, чтобы покормить. – Он сверился со светящимися стрелками своих часов. – Мы должны убраться отсюда через пять минут, максимум десять.

В прицепе находились одеяла, чтобы укрывать кобылу, доставленную в Соломон Грин днем раньше. Марис достала самое темное и расправила его на широкой спине Фурора. Жеребцу это понравилось, он качнул мускулистым крупом, словно исполняя хучи-кучи[4], и засопел так, как делал это, когда испытывал радость. Марис с умилением негромко рассмеялась и, потянувшись, обняла сильную шею жеребца. Он ткнулся губами в волосы девушки, но мягко, словно каким-то образом по ее движениям понял, что она была не в форме.

– Сюда. – В голосе Макнила прозвучала странная нотка, когда он вручил Марис фонарь и, отвязав поводья, повел Фурора подальше от дороги.

Свободной рукой он обнял девушку и притянул ее ближе, когда они начали углубляться в лес.

Через несоразмерный бронежилет и толстую куртку под ним, Макнил не мог почувствовать девушку, поэтому, просунув руку под жилет и одежду, устроил ее на изгибе девичьего бедра.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, пока они продолжали нащупывать дорогу сквозь непроглядный лес, переступая через упавшие стволы деревьев и уклоняясь от кустарников, то и дело норовящих зацепиться за одежду.

– Хорошо. – Марис улыбнулась ему, позволяя себе ближе прильнуть к теплу и силе его большого тела. – Прежде у меня уже было сотрясение, и хоть это и не забавно, но не думаю, что в этот раз оно такое же сильное, как в первый. Боль проходит быстрее, поэтому я просто не понимаю, почему не могу вспомнить то, что случилось.

Ее замешательство было очевидно, и пальцы Макнила сжались на ее бедре.

– Могу предположить, что была затронута другая часть мозга. Твоя память уже частично возвращается, поэтому вероятно, что к завтрашнему дню ты все вспомнишь.

Она надеялась на это; эти белые пятна в ее жизни вызывали тревогу. Теперь это вопрос лишь нескольких часов, ибо вернулись фрагменты памяти о вещах, произошедших до и после удара по голове, но ее не устраивало частичное отсутствие информации. Она не забыла, как ехала в машине с Макнилом, но почему не могла вспомнить, как они добрались до мотеля?

Есть лишь один способ узнать то, что ее так интересовало.

– Я сама раздевалась?

Подняв взгляд, она увидела, что он улыбнулся резкой смене темы. Его голос стал глубже от разбуженных воспоминаний.

– Это был совместный труд.

Возможно, еще час назад она бы смутилась, но не теперь. Вместо этого она ощутила что-то вроде будоражащего удовольствия, накатившего на нее при мысли о том, как он снимает свою футболку, чей мягкий хлопок еще хранил тепло его тела, и одевает на нее.

– Ты прикасался ко мне? – произнесенные шепотом, эти слова, словно теплый мед, обволакивали его, давая понять, насколько ей понравилась сама мысль.

– Нет, тебе было не до этого.

Но хотел, подумал Макнил. Боже, как ему этого хотелось. Он помог девушке перебраться через поваленное дерево, поддерживая ее, чтобы не споткнулась, при этом продолжая вспоминать, как она выглядела, сидя на краю кровати лишь в одних трусиках, с закрытыми глазами, а светло-каштановые волосы разметались по тонким атласным плечам. Ее груди были высокими, упругими, небольшого размера, но восхитительно округлыми, увенчанными маленькими темно-розовыми сосками. Его правая рука вцепилась в поводья; ладонь так и ныла от желания прикоснуться к ней, накрыть эту прохладную, роскошную, упругую плоть и с любовью согреть.

– Ладно, черт возьми, – спокойно сказала она, и в свете фонаря он увидел приглашение в ее глазах цвета ночи.

Макнил глубоко вдохнул, борясь за самоконтроль. У них нет времени на проволочку, тем более на такую, которая заняла бы целый час. Час? Макнил мысленно фыркнул. Кого он дурачит? Он до того завелся, что пять минут больше походили на правду, и то при условии, что у него больше самообладания, чем он чувствовал прямо сейчас.

– Позже, – пообещал он голосом, искаженным желанием до грубого рыка.

Позже, когда он сможет не торопиться и провести с ней столько времени, сколько захочет, за закрытой дверью и с отключенным телефоном. Позже, когда она почувствует себя лучше, черт побери, и не будет страдать от сотрясения мозга. Он полагал, что потребуется, по крайней мере, пара дней, чтобы ее головная боль прошла. Два долгих, адских дня.

Остановившись, Макнил оглянулся назад. Они ушли достаточно далеко, чтобы больше не видеть свет фар между деревьями. Небольшой овраг показался прямо перед ними, и он повел Фурора прямо туда. Стены оврага препятствовали ветру, а высокие деревья, склоняющиеся над ним, служили укрытием от легкого снегопада.

– Пару часов ты побудешь здесь в полной безопасности, – сказал он жеребцу, привязывая поводья к низкой крепкой ветке.

Таким образом, у Фурора сохранялась некоторая свобода движения, и если тут окажутся какие-нибудь съедобные листья или несколько травинок, то он сможет дотянуться и попастись на этом маленьком участке.

– Веди себя хорошо, – наказывала Марис жеребцу, поглаживая его лоб. – Мы уйдем ненадолго. А потом заберем тебя назад, в твое большое, удобное стойло, и ты получишь свою любимую еду и яблоко на десерт.

Он слабо засопел и слегка качнул головой вверх и вниз, словно соглашаясь. Она не знала, сколько именно слов он понял, но определенно уловил любовь в ее голосе и сообразил, что она говорит ему что-то хорошее.

Макнил забрал у девушки фонарь и снова обвил ее рукой, когда они направились обратно к грузовику. Фурор возмущенно заржал в знак протеста, что его снова оставляют в одиночестве, но вскоре деревья заглушили эти звуки, и стало слышно лишь шорох листьев под ногами.

– Ты знаешь, что нужно делать, – сказал Макнил. – Они не будут следовать за тобой слишком близко на трассе, чтобы не вызвать у тебя подозрений. Позволь им увидеть, в каком месте ты съедешь с дороги, но сразу после этого гони так быстро, как только сможешь, чтобы выиграть максимум времени. Они смогут определить дорогу по следам от шин. Остановившись у прицепа, выбирайся из грузовика и прячься в деревьях. Не трать время зря, не огладывайся назад, чтобы посмотреть, что я делаю. Доберешься до безопасного места, оставайся там до тех пор, пока Дин или я не придем за тобой. Если появится кто-то еще, воспользуйся пистолетом.

– Тебе жилет нужнее, чем мне. – Беспокойство снедало Марис. Макнил отсылает ее с линии огня, в то время как сам будет находиться прямо в эпицентре и без всякой защиты.

– Они могут нагрянуть до того, как ты скроешься из поля зрения, и выстрелить в тебя. Единственная причина, по которой я позволяю тебе в этом участвовать, – это бронежилет на тебе.

Снова эта упрямая черта, подумала Марис. Черта? Ха! Он был пропитан этим насквозь. Она начинала подозревать, что если поцарапает его кожу, то вместо крови из него потечет упрямство. Жизнь с ним обещала быть интересной; как он уже заметил, она привыкла командовать так же, как и он. Марис с нетерпением ждала их баталий и примирений.

Когда они вернулись, Пирсол уже поджидал их.

– Все готово, – сказал он. – В камере шестичасовая пленка, батарея полностью заряжена. Теперь, если только успеем занять нужные позиции до появления плохих парней, все будет «в ажуре».

Макнил кивнул.

– Ты едешь первым. Дадим тебе скрыться из виду прежде, чем поедем за тобой. Сообщи, если заметишь что-нибудь подозрительное.

– Дайте мне минутку прочесать автомобильную стоянку мотеля и удостовериться, что не появились новые посетители. Потом я отъеду и займу позицию.

Пирсол сел в машину и сдал назад, свет его фар замелькал между деревьями.

Темнота обступила их со всех сторон, пока они прислушивались к звуку удаляющегося автомобиля. Макнил открыл дверь грузовика со стороны пассажира и обхватил руками талию Марис, поднимая ее в кабину. В темноте его лицо казалось бледным пятном.

– Что бы ни произошло, убедись, что находишься в безопасности, – проворчал он, склоняя к ней голову.

Его губы были холодными и твердыми. Марис обвила шею Макнила и открыла рот ему навстречу, когда он углубил поцелуй, наклонив для удобства голову. Его язык отнюдь не был холодным, скорее, горячим и сильным, и, почувствовав, как все ее тело напряглось от возбуждения, девушка прильнула к нему еще ближе. Этого было недостаточно; вместе с удовольствием появилось ощущение неудовлетворенности. Марис поерзала на сиденье, полностью разворачиваясь к нему, и развела ноги так, чтобы он оказался между ними, тесно прижатый к ней, и тогда поцелуй снова изменился, становясь жестокой потребностью.

Это был их первый поцелуй, но в нем отсутствовали неуверенность и взаимное узнавание. Они уже знали друг друга, уже подчинились сжигающей жажде физического желания и уступили этому голоду. Они уже были любовниками, несмотря на то, что их тела еще не соединились. Союз был заключен. Невидимые нити взаимного влечения изначально связывали их друг с другом, и теперь эта сеть была практически сплетена.

Макнил отстранился от нее. Он с трудом дышал, выпуская в холодный воздух облачка пара.

– Не будем продолжать, – напряженно выдавил он. – Не сейчас. Я уже тверд, как скала, и если мы… – он оборвал себя. – Нам надо уходить. Прямо сейчас.

– У Дина было достаточно времени?

– Черт, я не знаю! Все, что мне известно, так это то, что я нахожусь в десяти секундах от срывания с тебя джинсов, и если мы немедленно не отправимся в путь, весь наш план накроется медным тазом.

Ей не хотелось отпускать его. Ее руки не желали выпускать его плечи, бедра отказывались ослаблять хватку на его бедрах. Но она сделала это, вынудила себя разомкнуть объятия, чувствуя, что реальность в настоящий момент против них.

В повисшей тишине он отстранился, и Марис развернулась на сидении лицом вперед. Макнил закрыл дверь, затем обошел грузовик и забрался в него со стороны водителя, не сумев скрыть мелькнувшее на лице выражение острого дискомфорта.

Она плохо влияет на его здравомыслие, подумал он, заводя машину и выжимая сцепление. Заставила забыть о работе и думать только о сексе. Не сексе вообще, но сексе в частности. Сексе с ней. Снова и снова вжиматься в ее стройное тело, пока не достигнет разрядки.

Он хотел представить ощущение пресыщенности ею и не смог. Тревога охватила Макнила. Он попытался припомнить кого-нибудь из тех женщин, с которыми спал, но их имена не приходили ему на ум, а потом и лица стали казаться расплывчатыми, не было никаких конкретных воспоминаний о том, какие чувства вызывала хоть одна из них. Лишь ее рот, ее грудь, ее ноги. Ее голос, ее тело в его руках, ее волосы, разметавшиеся по подушке. Он мог представить Марис в душе вместе с ним, ее лицо по другую сторону стола каждое утро, ее одежду, висящую в шкафу рядом с его собственной.

Самым пугающим было то, что это оказалось чертовски легко представить. Единственное, что пугало его еще больше, так это мысль, что всего этого может не быть, ведь он фактически использует ее в качестве наживки в ловушке. Марис может пострадать, несмотря на все предпринятые им меры безопасности.

Они покинули укрытие леса, и Макнил, сбавив скорость на глубоких ямах и рытвинах, повел грузовик к трассе. В зоне видимости не было света фар других машин. Пухлые хлопья снега парили и кружились в лучах их собственных фар, а низкие облака скрывали малейший намек на приближение рассвета. Рация хранила тишину, свидетельствуя о том, что Дин не заметил ничего подозрительного. Через несколько минут показались огни на вывеске мотеля, а секундами позже они миновали развернутый навстречу их движению и застывший на обочине «олдсмобиль». Казалось, в машине никого нет, но Мак знал, что Дин находится внутри и ведет наблюдение. Ни одно транспортное средство не могло приблизиться к мотелю незамеченным.

Макнил направил грузовик к стоянке автомобилей и припарковался задом, чтобы девушка могла выехать быстрее. Он оставил двигатель работать, но выключил фары и повернулся к ней.

– Ты знаешь, что делать. Выполняй все в точности и никакой самодеятельности. Ясно?

– Да.

– Хорошо. Теперь я залезу в кузов. Если эти недоумки начнут палить раньше времени, падай на пол и оставайся там.

– Да, сэр, – повторила она, на сей раз с намеком сухости в голосе.

Ухватившись за ручку двери, Макнил помедлил. Бросив на нее взгляд, он что-то буркнул себе под нос. В следующее мгновенье Марис снова оказалась в его руках, а целующий ее рот был жестким и настойчивым. Он выпустил ее так же резко, как схватил, и покинул кабину грузовика. Молча закрыл дверь и, легко запрыгнув в кузов машины, притаился на полу в ожидании появления убийцы.