"Герберт Уэллс. Каникулы мистера Ледбеттера" - читать интересную книгу автора

соврешь. Какого же дьявола ты зевал и не напал на меня, когда я шел по
лестнице? На что ты рассчитывал? Подумать только - залез под кровать! В
общем, ты пойман на месте преступления.
- Не знаю, как мне доказать свое alibi, - промолвил мистер Ледбеттер,
желая показать, что он человек образованный.
Воцарилось молчание. Мистер Ледбеттер заметил, что на стуле около его
мучителя, на груде смятых бумажек, лежит большой черный портфель, а стол
засыпан пеплом и клочками бумаги. Зато параллельно краю стола аккуратными
рядами стояли столбики желтых монет - в стократ больше золота, чем
довелось видеть мистеру Ледбеттеру за всю его жизнь. Две свечи в
серебряных подсвечниках освещали этот живописный натюрморт. Молчание
длилось.
- Весьма утомительно держать руки вот этак, - сказал мистер Ледбеттер,
заискивающе улыбаясь.
- Потерпишь, - сказал толстяк. - Что прикажешь мне все-таки с тобой
делать?
- Я знаю, что положение мое двусмысленно.
- О господи! - воскликнул толстяк. - Подумать: двусмысленно! Шляется
здесь со своим собственным мылом и носит этакий высоченный клерикальный
воротник! Ты проклятый вор, такого еще свет не видывал!..
- Чтобы быть абсолютно точным... - начал мистер Ледбеттер, и вдруг очки
его соскочили и звякнули о пуговицы жилета.
На изменившемся лице толстяка вспыхнула яростная решимость, и в
револьвере что-то щелкнуло. Он положил на него другую руку. Потом
посмотрел на мистера Ледбеттера и кинул взгляд на упавшие очки.
- Ну, теперь-то он взведен, - сказал толстяк после паузы и перевел
дыхание. - Но знаешь, скажу я тебе, никогда ты не был так близко от
смерти, как сейчас. Бог ты мой! А я даже рад. Твое счастье, что была
осечка, а то здесь уже лежал бы твой труп.
Мистер Ледбеттер промолчал, но комната будто закачалась вокруг него.
- Что ж поделаешь! Хорошо, что так вышло. Нам же обоим лучше. О
господи! - Толстяк шумно вздохнул. - И чего ты позеленел от такой-то
ерунды?
- Я заверяю вас, сэр... - пролепетал мистер Ледбеттер.
- Остается одно. Если заявить в полицию, пиши пропало: дельце, которое
я затеял, лопнет. Это не годится. Если связать тебя и бросить здесь, все
равно завтра все откроется. Завтра воскресенье, а в понедельник банк не
работает, - я рассчитывал как раз на свободные три дня. Застрелить тебя -
пахнет убийством, за это по головке не погладят. И это загубит все дело.
Будь я проклят, если я знаю, что с тобой делать, - да, будь я трижды
проклят!
- Если вы мне позволите...
- Ты болтаешь, будто и впрямь священник, пропади я пропадом, если нет.
Из всех воров ты... Ну ладно! Нет, все равно не позволю! Нет времени. Если
снова начнешь трепаться, я всажу тебе пулю прямо в живот. Ясно? Придумал,
придумал! Сначала мы сделаем вот что: обыщем тебя, дружок, обыщем - нет ли
оружия, - да, всего обыщем! И слушай! Когда я велю тебе сделать
что-нибудь, не разводи антимонии, а делай, да поживее!
И, не отводя из предосторожности револьвера от виска мистера
Ледбеттера, толстяк велел ему встать и обыскал.