"Герберт Уэллс. Мистер Блетсуорси на острове Рэмполь" - читать интересную книгу автора

Этот блетсуорсианский бог иногда требовал пояснений, действия его
приходилось оправдывать в глазах людей, но так, чтобы это не было скучно.
В своих проповедях дядя особенно любил упоминать о радуге, о ковчеге и о
благих обетованиях божьих. В его представлении господь бог отличался
необычайной порядочностью, и, слушая поучения дяди, мне хотелось также
быть порядочным. "Честное благородное слово", "Вопрос чести", "К вашим
услугам, сэр!" - эти слова не сходили у меня с языка. Все годы юности я
прожил в этом особом мирке и чувствовал себя превосходно. Неужели же это
было только сном?
Зло было где-то далеко-далеко, ад совершенно позабыт. "Не делайте
того-то", - говорил дядя; и вы не делали. "Сделайте это", - говорил дядя;
и вы добросовестно делали. "Друзья мои, - взывал он, - не будьте слишком
строги к своим ближним". Сам он был весьма снисходителен к бедным
грешникам. "Почем вы знаете, может быть он уже встал на путь истинный", -
бывало, говаривал он. Даже цыгане, кочевавшие по мирной холмистой равнине,
которым дяде приходилось порой в качестве судьи выносить мягкие приговоры,
были глубоко англизированные цыгане; если они иной раз и крали, то
какую-нибудь мелочь, и уж их никак нельзя было назвать разбойниками.
Добрая старая Англия! Увижу ли я тебя когда-нибудь снова такой, какой
ты мне представлялась в те счастливые, безмятежные годы? Говорят, Лангедок
и Прованс прекрасные страны, да и Саксония тоже. В Скандинавии найдется
немало мест, где царит всеобщее благополучие и лишь кое-что нуждается в
объяснении. Но я не знаком с этими странами. Сердцу моему милы холмистые
равнины Англии.
Итак, дядюшка откидывал рукава стихаря и наклонялся над перилами
кафедры, улыбаясь ласково и убедительно, и в его устах все становилось
ласковым и прозрачным, как воздух Англии, и мне начинало казаться, что
стоит как следует вглядеться, и я увижу высоко в голубом эфире другого,
еще более ласкового дядюшку, поучающего свой счастливый мир. Внизу, как бы
на скамьях храма, восседают монархи, владыки и сильные мира сего,
исполненные самых благих намерений, - в чем мне пока что не приходилось
сомневаться. А над всеми возвышается королева Виктория, простодушная,
добрая и мудрая, похожая на круглый деревенский хлеб, увенчанный короной,
и кажется она мне не просто королевой и императрицей, а каким-то
наместником бога на земле. По воскресеньям она восседает на своем месте
перед самой кафедрой господней и уж наверное приглашает господа бога к
себе на завтрак. Чернокожим царькам, для которых она могущественнее
господа бога, она раздаривает томики авторизованного английского перевода
библии, великодушно препоручая их своему другу и повелителю. Без сомнения,
она пишет ему важные письма, высказывая свои личные пожелания, подобно
тому, как писала лорду Биконсфильду и германскому императору о
мероприятиях, отчасти подсказанных ей бароном Стокмаром и имеющих целью
благо ее империи, самого господа бога, вселенной и всего ее семейства.
Пониже королевы - иерархия подчиненных ей благодетелей рода
человеческого. Например, наш местный магнат сэр Уилоуби Денби, великий
специалист по орошению субтропических областей и разведению хлопка для
нужд манчестерских прядилен и населения всего земного шара. Видный,
румяный, слегка ожиревший мужчина, разъезжавший по селу на сытом клеппере.
Чуть подальше, к Дивайзу, простирались владения и сфера влияния лорда
Пенхартингдона, банкира и археолога, мать которого была урожденная