"Маргарет Уэйс, Трейси Хикмэн. Рука хаоса (Врата смерти #5)" - читать интересную книгу автора

И Альфред... Что же мне делать с Альфредом? Добрый, рассеянный
заика-сартан недолго проживет в Лабиринте... Я мог бы вернуться туда и
спасти его... если бы осмелился.
Но, должен себе признаться, я боюсь.
Сейчас я боюсь сильнее, чем когда-либо в жизни. Зло очень велико,
очень сильно, и я один противостою ему, как и предсказывало мое имя.
Один, не считая собаки.

ПРОЛОГ

Я пишу эти строки, сидя в сартанской тюремной камере в ожидании
освобождения "Эта запись сделана на языке людей на обратной стороне
тетради, оставленной патрину Грюндли, девушкой из народа гномов. Для
патринов характерно употребление меншских языков при записи событий и
мыслей, поскольку свои собственные магические руны они считают чересчур
мощными для того, чтобы употреблять их без разбора". Это, по-моему, будет
не скоро, поскольку морская вода, которая принесет мне свободу,
поднимается очень медленно. Несомненно, ее уровень контролируют менши, а
они не хотят причинить вреда сартанам, всего лишь желают избавиться от их
магии "Ссылка на свойство морской воды Челестры уничтожать магическую силу
как сартанов, так и патринов. (Смотри "Змеиный Маг", том 4 цикла "Врата
Смерти".)". Морской водой Челестры можно дышать, как воздухом, но если
вода пройдет по стране волной, то она причинит значительные разрушения.
Весьма практичный для меншей подход к решению этого вопроса. Любопытно,
однако, как им удалось привлечь змеев-драконов к сотрудничеству...
Змеи Челестры "3меи-драконы - меншское понятие, придуманное Грюндли.
Сартаны называют этих тварей змеями. В этом томе Эпло в отличие от его
предыдущих работ пользуется сартанским словом. Причина очевидна - он не
желает путать этих лжедраконов с истинными драконами Четырех Миров. Эпло
использует сартанское слово, поскольку патрины, никогда не сталкивавшиеся
ранее с этим злом, не имеют слова для его обозначения "...
Я встречался со злом и раньше, - я родился среди зла, я выжил и
спасся из Лабиринта. Но никогда я не встречал такого зла. Именно эти твари
заставили меня поверить в существование высшей силы - силы, которой мы
едва ли можем управлять, силы изначально злой.
Альфред, старое, вечное возмездие мое, ты пришел бы в ужас, читая эти
строки. Я прямо слышу, как ты протестующе бормочешь:
- Нет-нет! Есть и противоположная, добрая сила! Мы же оба видели ее!
Действительно ли ты видел ее, Альфред? А если да, то где? Твой
собственный народ обвинил тебя в ереси и отправил в Лабиринт. По крайней
мере, они угрожали сделать это. А Самах, на мой взгляд, не из тех, кто
бросает угрозы на ветер. Что ты думаешь о своем добре сейчас, Альфред,
сражаясь за свою жизнь в Лабиринте?
Я скажу тебе, что я о нем думаю. Мне кажется, оно чем-то похоже на
тебя - нечто слабое и мягкотелое. Хотя я должен признать, что в нашей
битве со змеями ты выступил на нашей стороне, как мы и ожидали, - если,
конечно, это ты был тем самым змеиным магом, как утверждает Грюндли.
Но когда настало время постоять за себя перед Самахом (а я готов
поспорить, что ты мог бы одолеть этого ублюдка), ты "не смог припомнить
заклинания". Ты покорно позволил отправить себя и любящую тебя женщину