"Маргарет Уэйс, Трэйси Хикмэн. Драконы Весеннего Рассвета" - читать интересную книгу автора

Палуба окончательно ушла из-под ног, и Танис на какой-то миг завис между
мирами. Он услышал свой собственный крик. Вода и дракон достигли его
одновременно.
Кровь. Кровь повсюду...


Тика съежилась подле Карамона; страха смерти более не существовало,
была только боязнь за любимого. Но Карамон даже и не подозревал о ее
присутствии рядом. Он смотрел в темноту, и слезы бежали по его щекам,
огромные ладони сжимались в кулаки, а губы шептали и шептали одно слово,
подобное заклинанию.
Мгновения растягивались, словно в кошмарном сне. Корабль балансировал
на краю бездны, как если бы само дерево мучительно цеплялось за жизнь.
Маквеста собрала в кулак всю свою волю, сливаясь с кораблем в этой
отчаянной последней борьбе, пытаясь переменить неумолимые законы
природы... Все было тщетно! "Перешон" застонал, как живой, и соскользнул в
крутящуюся, ревущую тьму.
Жутко захрустели доски. Рухнули мачты. Люди один за другим исчезали в
кровавой тьме, в бездонной пасти, заглатывавшей "Перешон".
И вот все исчезло, и лишь одно слово осталось витать в воздухе,
подобно благословению:
- Братик...



5. БИБЛИОТЕКАРЬ И МАГ

Астинус, палантасский библиотекарь, сидел в своем кабинете. Рука его
размеренно водила пером, и на пергамент ложились четкие, ровные строки.
Крупный, удивительно ясный почерк легко было разобрать даже на некотором
расстоянии. Астинус стремительно заполнял лист за листом, лишь изредка
останавливаясь поразмыслить. Наблюдая за ним, можно было прийти к выводу,
что мысли, рождавшиеся в его голове, перетекали непосредственно в перо и с
него - на бумагу. Поток прерывался лишь в те моменты, когда перо
обмакивалось в чернила. По даже и это движение Астинус давно уже совершал
с тем же автоматизмом, с каким рука его ставила в нужных местах точки и
запятые.
Дверь кабинета скрипнула, приотворяясь. Астинус не поднял глаз от
работы, хотя в те часы, когда он занимался, к нему редко кто-либо входил.
Подобные случаи можно было бы пересчитать по пальцам. Например, в день
Катаклизма. Да, в тот день меня и вправду побеспокоили, подумал он, с
отвращением припоминая разлитые чернила и испорченную страницу...
Дверь отворилась, и на письменный стол упала какая-то тень. Тот, кому
она принадлежали, набрал полную грудь воздуха, но заговорить не посмел.
Тень заколебалась - чудовищность происходившего вселяла дрожь в ее
обладателя...
Это Бертрем, подумал Астинус. И по привычке определил эту мысль на
одну из бесчисленных полочек, которыми столь богата была его обширная
память: "Сегодня, на двадцать девятой минуте часа Поздней Стражи, в мой
кабинет вошел Бертрем..."