"Оливия Уэдсли. Вихрь " - читать интересную книгу автора

Когда она, наконец, поднялась, ее глаза сияли.
Она посмотрела на Карла-Фридриха, затем так тихо, что слова прозвучали
подобно слабому шепоту, она произнесла:
- Я прощаю вас.

Вернувшись к себе в комнату, она долго стояла неподвижно. Комната ей
показалась какой-то другою, каким-то новым местом. Она быстро подошла к окну
и растворила его настежь. Холодный, мертвенный снег, как саван, покрывал все
вокруг. В вышине, распростершись над молчаливым миром, небо сверкало
тысячами серебристых огней.
Ирэн протянула руки к небу и к земле и затем, перед открытым окном,
низко склонилась и зарыдала, точно сердце в ней разрывалось.

ГЛАВА IV

Родственные чувства всегда разгораются ярким пламенем при известии, что
один из близких сделался обладателем крупного состояния.
Франц Феттерних, благодаря разорительной склонности к игре и
франтовству вечно нуждавшийся в деньгах, теперь горячо возблагодарил небо,
сделавшее Ирэн его сестрой.
Одеваясь, он весело насвистывал. Утро было светлое,
серебристо-лазурное, хотя очень холодное. С улицы, внизу, доносился звон
колокольчиков проезжавших мимо саней, веселые крики кучеров и сотни других
звуков, которые так радостно отдаются в морозном воздухе на снегу.
Франц старательно завязывал свой черный шелковый галстук.
До сегодняшнего утра он не допускал, чтобы даже чья-либо смерть
повлияла на выбор его галстука, но сейчас он почувствовал, что будет очень
мило и даже трогательно одеться во все черное и явиться с визитом к сестре.
И точно, когда, наконец, он был готов, оказалось, что наряд его вполне
подходил к предстоящему визиту: даже волосы его казались чернее, чем всегда,
по милости его лакея, который нечаянно положил на щетку больше брильянтину,
чем полагается.
Наемная коляска, которую Франц держал, ожидала его у общего подъезда.
Он уже давно отказался от особняка: это было одним из первых проявлений его
самостоятельности после смерти родителей; вторым актом было выдать Ирэн за
самого богатого человека из числа его знакомых. "Я о ней хорошо
позаботился, - говорил он себе, убежденный в своей добродетели, пока пил
кофе. - Очень хорошо. А теперь старик умер! Сестре везет! А все благодаря
мне. Я помню, как мне пришлось силой навязать ей это замужество. Она должна
бы вознаградить меня за мои заботы о ней, она теперь стоит добрый миллион -
миллион, по крайней мере".
Пока он ехал, закутанный в большую меховую шубу, он все время думал о
счастье, выпавшем на долю Ирэн.
Было как раз время ленча, когда он подъехал к замку.
"Чертовски скучное место", - решил он, взглянув на высившийся замок.
"Будь я на месте Ирэн, я бы немедленно продал его и разогнал бы всех этих
трясущихся от старости лакеев", - подумал он, когда старый слуга, снимая с
него шубу, нечаянно упустил ее из рук.
Он обвел глазами парадную залу с ее полинявшими порванными знаменами и
рядами старинных кольчуг, прислоненными к толстым каменным стенам.