"Лайелл Уотсон. Ошибка Ромео " - читать интересную книгу автора

потомство имеет двух родителей и отличается от каждого из них. Преимущества
этого способа развития для нужд приспособления к окружающей среде весьма
ощутимы, и половое размножение начинает играть все возрастающую роль в жизни
организмов. В череде поколений оно поначалу сосуществует с неполовой
техникой деления и почкования, но со временем преимущества полового
воспроизводства помогли ему одержать верх над всеми другими способами. В
результате развились организмы, наделенные всеми половыми различиями. Это
означало, что они могли быть либо мужскими, либо женскими особями и
размножались только в том случае, если вкладывали частички своих тел в союз,
дающий жизнь новым индивидам. Впервые организмы превратились в подлинно
отдельные существа с конечным жизненным циклом. Они рождались, росли,
достигали зрелости и размножались, а затем (в отличие от бактерий, которые
просто делились и начинали все сначала) старились и умирали. Смерть - вот
цена, которую мы уплатили за половые различия.
Взамен утраченного бессмертия организм обрел индивидуальность. Не
просто временные фазы в бесконечном процессе, а отдельные существа со своими
собственными особыми чертами. "Процесс воспроизводства был нарушен" - и это,
пожалуй, все, что можно сказать о бактериях, зато аналогичное событие в мире
насекомых описывается иначе: "кузнечик погиб". С появлением индивидов стал
возможен переход от обобщения типа "смерть наступила" к точному указанию,
кто конкретно умер. Но тут же вырисовывается новая проблема. Мы уже пришли к
выводу, что организм остается живым, несмотря на то что некоторые из
составляющих его клеток погибли. Мы даже предположили, что мертвые клетки
могут считаться живыми на том основании, что они продолжают играть
определенную роль в выживании организма как целого. Индивиды, входящие в
очень тесно связанное сообщество, могут оказаться в таком же положении.
Зоолог Клейборн Джоунз указывает, что выделить индивидуальную особь
нисколько не легче, чем дать определение вида. Так, например, есть
предположение, что рабочая пчела является вовсе не организмом, а чем-то, что
придумано человеком. А вот улей и есть единый организм. А если это так, то
что происходит, когда погибает рабочая пчела: она ли умирает, или улей
попросту теряет один из своих компонентов? Существуют веские основания
считать улей и муравейник целостными организмами. Одиночные рабочие пчелы
или муравьи стерильны и так же неспособны размножаться, как красные кровяные
тельца. В самом деле, они осуществляют ту же миссию доставки, и их шансы на
самостоятельное выживание столь малы, что не превышают возможностей
изолированной клетки крови. Так кто же может претендовать на
индивидуальность - пчела или улей? Если улей является единым организмом, то
зависит ли его выживание от количества живых рабочих компонентов? Сколько
нужно изъять пчел, чтобы счесть улей мертвым? Вероятно, на все эти вопросы
можно дать один и тот же ответ, а именно: жизнь и смерть существуют бок о
бок, и осмысленное определение любого из этих понятий неизбежно включает в
себя оба полюса.
Возможность существования общественных организмов и групповых
индивидуальностей ставит еще один вопрос. Предположим, какая-то внешняя
разрушительная сила разбила улей, не повредив ни одной пчелы, а просто
разметав их по окрестностям. Улей исчез, но погиб ли организм? А если не
погиб, то как назвать ситуацию, когда разогнанные пчелы вливаются в новый
улей, становясь его составными частями? Если убит и растерзан своими
сородичами волк, мы говорим, что он умер. Так ли это? Дилемма разрастается.