"Александр Васильев. Прикосновение к огню " - читать интересную книгу автора

Днепропетровск к родителям...
Варвара Артемовна сидит, опустив глаза, старательно разглаживает
складку на платье.
- А что же дальше было с вашим мужем?
- Убили его, - просто и как-то очень спокойно говорит она. - Уже за
Проскуровом встретила я случайно его ординарца. Сначала не узнала: был
мальчик, а здесь ко мне подошел ну прямо, как старик - обросший весь, черный
и худой-худой. Он меня сам узнал, подбежал с шинелью в руках, говорит: "Вот
возьмите, это Василь Никитича шинель". И убежал обратно в колонну. А я
посмотрела - вешалка, что я ему перед войной пришивала, оторвана, воротник в
крови, и так мне дурно стало, еле до вагона добралась...
...Мы выходим на улицу. Женщина идет крепкая, осанистая, и уже кажется,
что не было с ней сейчас тяжелого разговора. А я боюсь одного: расстанемся,
и ниточка оборвется.
Спрашиваю, как называлась организация, где она работала.
- Строительное управление восьмого Перемышльского укрепрайона.
- А людей помните? Хотя бы кого-нибудь из командиров?
С минуту она сосредоточенно думает, потом неуверенно называет несколько
фамилий.
- Запамятовала уже, наверное, склероз. - Она с досадой стучит себя по
лбу.
И, тряхнув мне руку, бежит к переполненному автобусу, прыгает на
подножку.
"И грянул бой"
Жаркий летний полдень. Я иду по Киеву и узнаю и не узнаю его. Этот
город и раньше казался мне прекрасным, но сейчас он еще лучше... Вот
Крещатик-многоэтажный, светлый, весь какой-то сверкающий. С трудом нахожу
дом с башенкой, который я запомнил еще тогда, когда нас, прибывших из
Броваров, сажали здесь на машины и отправляли на фронт... А вот бульвар, та
же литая чугунная решетка и два ряда тополей, стоящих плотно, как солдаты в
строю. По этому бульвару в тревожную осень того же сорок первого года мы
шагали, оставляя Киев.
Это было ночью, где-то недалеко рвались снаряды, выбрасывая высоко, до
самого неба, оранжево-черные сполохи огня. Моросил дождь. И деревья стояли
молча в своих рваных, порыжевших одеждах, словно предчувствуя беду... А
сейчас они чуть покачиваются под легким игривым ветром, блестят на солнце
густой клейкой листвой. И как будто не было ничего - ни войны, ни моей
молодости, а вечно был этот мир, шумный и пестрый, немного ленивый от жары,
погруженный в тысячи повседневных забот и служебных обязанностей.
Маслюк живет в пригороде. Здесь тихо. Домик утопает в зелени, золотятся
стройные стволы сосен, жужжат над цветами шмели, кудахчут куры. Румяная
черноглазая женщина варит варенье из клубники. Из медного таза струится
сладковатый запах, привлекает пчел. Сам Дмитрий Матвеевич тоже хозяйничает -
вооружившись молотком, чинит наличники на окнах. Он без рубахи, в стоптанных
тапочках на босу ногу - ни дать ни взять добродушный, неторопливый сельский
"дид", всю жизнь только и занимавшийся плотницким делом...
Но это первое впечатление. Хозяин легко соскакивает с завалинки и
оценивающе смотрит на меня. А я смотрю на него. Нет, он вовсе не "дид" и
даже не "дядько". Правда, немного огрузнел, но мышцы рук упруги, кисть
небольшая, крепкая, поигрывает молотком. Я мысленно прикидываю на него