"Вашингтон Ирвинг. Филип из Поканокета" - читать интересную книгу автора

лесов.
Победители подожгли вигвамы и форт; вскоре все заполыхало в огне;
многие старики, женщины и дети погибли в пламени. Это последнее злодеяние
сломило даже стоицизм дикарей. Соседние леса отозвались воплями ярости и
отчаяния воинов, спасшихся бегством, наблюдавших уничтожение своих жилищ и
слышавших предсмертные крики своих жен и младенцев. "Сожжение вигвамов, -
сообщает писатель-современник, - вопли и крики женщин и детей и вопли воинов
представляли самую ужасную и впечатляющую сцену, тронувшую некоторых
солдат". Тот же автор осторожно добавляет: "Они впали в глубокое сомнение -
тогда, как и впоследствии, - настойчиво вопрошая, согласуется ли сожжение
врагов заживо с человеколюбием и великодушием евангельского духа?" <Рукописи
преподобного У. Рагглса.>
Судьба храброго и великодушного Конанчета заслуживает особого
упоминания: последняя страница его жизни являет один из благороднейших
предметов индейского величия.
Лишившись военных сил и запасов в этом единственном поражении, но
верный своему союзнику, как и злосчастному делу, с которым себя связал, он
отверг все предложения о мире взамен на выдачу Филипа и его сторонников и
объявил, что "лучше станет сражаться до последнего человека, нежели
сделается прислужником англичан". Когда дом его был разрушен, край опустошен
и подвергнут разорению вторгшимися завоевателями, он вынужден был уйти к
берегам Коннектикута; там он назначил место встречи для всех индейских
племен Востока и разорил несколько английских поселений.
Ранней весной он отправился в опасную экспедицию всего лишь с тридцатью
отборными воинами, чтобы проникнуть в Сиконк, поблизости от Маунт-Хоупа, с
целью раздобыть кукурузных семян для посева, на поддержание своего войска.
Этот маленький дерзкий отряд незамеченным миновал земли пикодов и находился
в центре земель наррагансетов, отдыхая в вигвамах близ реки Потакет, как
вдруг был подан сигнал о приближении врага. Имея под рукой всего семерых
мужчин, Конанчет направил двоих на вершину соседнего холма, чтобы разведать,
куда продвигается неприятель.
Охваченные паникой при появлении отряда англичан и индейцев,
приближавшихся в быстром темпе, они промчались мимо своего вождя, не
уведомив его об опасности. Тогда он отправил еще одного лазутчика, и с тем
же результатом. Он отправил еще двоих, один из которых, поспешая назад в
смятении и ужасе, сообщил ему, будто вся английская армия гонится за ним по
пятам. Вождь попытался спастись, огибая холм, но был обнаружен, и в погоню
за ним бросились наиболее проворные враждебные индейцы и быстрейшие из
англичан. Заметив, что ближайший преследователь нагоняет, он сбросил сначала
свое одеяло, затем подбитый серебром камзол и пояс из вампума, по которому
враги узнали Конанчета и удвоили свое рвение.
В конце концов, войдя в реку, он поскользнулся на камне и упал,
погрузившись в воду так глубоко, что замочил полку своего ружья. Это
происшествие повергло его в такое отчаяние, что, как он позже признался,
"сердце и нутро будто перевернулись, и, обессилев, он уподобился гнилой
ветке".
Он оказался до того потрясен, что, будучи схвачен у реки индейцем
пикодом, не оказал никакого сопротивления, хотя это был человек сильный
телом и духом. Но, превратившись в пленника, он вернул себе гордость духа; с
этого момента мы обнаруживаем, в пересказах, оставленных его врагами,