"Джозеф Уэмбо. Новые центурионы (о полиции Лос-Анжелоса)" - читать интересную книгу автора

на заднее кресло, рядом с дубинкой, которую для удобства сунул под подушку
сиденья. И был удивлен, когда увидел, что Гэллоуэй свою дубинку прячет под
подушку переднего, рядом с собой, и оставляет ее в пазу стоять торчком,
словно пика.
- Люблю, когда палка под рукой, - сказал он. - Это мой святой жезл.
- Четыре-А-Сорок три, ночная смена дежурство приняла, прием, - произнес
Серж в ручной микрофон. Гэллоуэй завел мотор их "плимута", снялся с
парковки и выехал на Первую улицу. Закатное солнце принудило Сержа надеть
очки, чтобы вписать имена в вахтенный журнал.
- Раньше чем промышлял? - спросил Гэллоуэй.
- Четыре года в морской пехоте, - ответил Серж, записывая в журнал свой
личный номер.
- Ну и как тебе работа в полиции?
- Работа что надо, - сказал Серж, стараясь не измазать страницы, когда
машину подбросило на дорожной выбоине.
- Славная работенка, - согласился Гэллоуэй. - В следующем месяце пойдет
четвертый год, как я здесь. Пока не жалуюсь.
Коли так, ему, стало быть, не меньше двадцати пяти, подумал Серж. Но
из-за песочного цвета волос да веснушек его запросто можно принять за
старшеклассника.
- Твое первое субботнее дежурство?
- Ага.
- Выходные - дни особые. Не исключено, что нам придется поразвлечься.
- Надеюсь.
- Еще не бывал в переделках?
- Нет, - ответил Серж. - Принял несколько сообщений о кражах. Выписал
десяток повесток и штрафных талонов за нарушение правил уличного движения.
Оформил пару алкашей. И ни единого ареста по уголовке.
- Что ж, постараемся где-нибудь раздобыть для тебя уголовку.
Гэллоуэй предложил Сержу сигарету, и тот не отказался.
- Спасибо. Как раз собирался просить тебя притормозить, чтобы купить
курево, - сказал Серж, давая Гэллоуэю прикурить от своей самодельной
"свистульки" - гильзы, к которой раньше был приделан медный шарик с
якорем, а теперь на том самом месте осталось лишь голое металлическое
кольцо. Эмблему морских пехотинцев он отодрал в Окинаве, после того как
его высмеял насквозь просоленный "дед", отслуживший к тому времени полтора
года. Он заявил, что одни лишь чокнутые и бредящие армией салаги таскают в
карманах "свистульки" из гарнизонной лавки, с огромными эмблемами.
Вспомнив, как страстно желали юные морячки-пехотинцы поскорее отведать
соли, Серж улыбнулся. Вспомнил он и про то, как они терли щетками и
обесцвечивали свои новые рабочие брюки, как загребали бескозырками морскую
воду. Видно, я еще не до конца избавился от этого мальчишества, подумал
он. Взять хоть сегодняшнее смущение, когда Перкинс заговорил о ворсинках
на его мундире.
Беспрерывная болтовня на полицейской волне все еще доставляла Сержу
немало хлопот. Он знал, что понадобится какое-то время, прежде чем он
научится сквозь мешанину звуков на их частоте без труда распознавать номер
своей машины - Четыре-А-Сорок три. Некоторые голоса операторов из
Центральной службы связи он уже различал. Один был похож на голос старой
девы-учительницы, другой - на голос юной Мэрилин Монро, а третий говорил с