"Джон Уэйн. Малое небо (Сб. "Современная английская повесть")" - читать интересную книгу автора

- Поверите, когда выйдет моя книга, - улыбнулся Джири.
- А какая у вас фамилия?
- Роджер Ллойд.
Чарли повернулся к ним своей широченной спиной - он уже был не нужен -
и растаял в темноте. А первый продолжал стоять - он не хотел примириться с
мыслью, что инцидент исчерпан, однако купюра, перекочевавшая к нему в
карман, утихомирила его.
- Лучше вам здесь не слоняться.
- Я сейчас уйду, - весело ответил Джири. - Мне просто нужно было
составить для себя представление... А теперь можно и уходить.
Под неотступным взглядом железнодорожника он проследовал небрежной
походкой в зал ожидания. Потом спустился в метро - на случай, если
железнодорожнику вздумается продолжить слежку. Он остановился у
касс-автоматов и притворился, будто ищет название нужной ему станции.
Крупная полная азиатка, проверявшая билеты у входа, снисходительно
взглянула на него - видно, собиралась спросить, не нужно ли ему помочь. Он
поспешно отошел и, улучив минуту, когда ее кто-то отвлек, ринулся в
обратный путь.
Он поднялся по лестнице в зал ожидания. Близилось время ленча. Как ему
пережить весь этот день? Где спрятаться от постоянной угрозы встретить
Блейкни? Неужели все действительно следят за ним?
Конечно, есть гостиничный номер. Час или два он продержится в
одиночестве. Возьмет интересную книгу. А потом снова подступит ужас.
Может, они и за номером его наблюдают. Лучше не появляться там до
полуночи. Как это у Элиота? "Выставь ботинки за дверь, усни, пока тишина,
готовься жить". Вот как.
Успокаивая себя, Джири решительно зашагал к самому людному кафе, стал в
длинную очередь у стойки. Купив кусок мясного пирога и бутылку пива, он
отошел к столику у окна. Он будет есть стоя, чтобы при первой же
необходимости незаметно исчезнуть. Когда встаешь со стула, непременно
привлекаешь к себе внимание.
Запивая пирог пенящимся пивом, он неотрывно смотрел в окно, откуда была
видна часть платформы. Свет с улицы просачивался сюда, будто сквозь
фарфор. Люди торопливо проходили, замкнутые, отягощенные одними и теми же
заботами о приездах и отъездах, что составляли суть их жизни. Поток стал
мощнее: только что прибыл поезд. Пассажиры - кто с "дипломатами", кто с
оттягивающими руки тяжелыми сумками - шли к метро. Некоторые отделялись от
общей массы и заходили в кафе. Люди, люди, прекрасный, мощный, безымянный
человеческий поток. Потом на общем фоне проступило лицо - детское,
растерянное. Человечек в голубом плаще топтался на месте, тревожно
озирался по сторонам - крохотный вопросительный знак на темной, бесконечно
меняющей очертания странице вокзальной жизни, - Джири узнал своего сына
Дэвида.
Может, это ему снится? Если снится, то надо в этом сне вести себя как в
реальной жизни. Он тотчас поставил стакан на столик, вышел из кафе и
нагнал мальчика, медленно и бесцельно бредущего по платформе.
- Дэвид, - окликнул он его спокойным, негромким голосом.
Дэвид завертелся волчком. Он совсем растерялся оттого, что его
окликнули. Возможно, заготовил приветствие или даже целую речь, но сейчас
все вылетело из головы. Он покраснел, потом побледнел, у него перехватило