"Владимир Высоцкий, Эдуард Володарский "Венские каникулы" (Киноповесть)" - читать интересную книгу автора

пачки банкнот, швырял их в портфель, который держал перед ним Даниэль. Затем
он достал коробочки с драгоценностями, потом его рука нащупала что-то
странное.
- Это еще что такое? - Жерар вынул из сейфа туго набитый парусиновый
мешочек, развязал его. Даниэль посветил, и электрический свет выхватил из
темноты золотые коронки и целые зубы из золота, обручальные кольца, вставные
золотые челюсти.
- Человеческие зубы...- удивленно прошептал Жерар,- откуда они здесь?
- Что, что? - вздрогнул Даниэль.- Покажи-ка! Он высыпал из мешка
золотые коронки, зубы, кольца, перебирал их, и губы у него вдруг начали
мелко дрожать:
- Да... эт-то ч-человеческие...- заикаясь, сказал он,- это из
концлагеря...-он вдруг повернулся и пошел в темноту, посвечивая фонариком.
Жерар продолжал шарить рукой в сейфе, доставая все новые пачки денег и
коробочки с драгоценностями. Вдруг он замер, прислушался. Откуда-то сверху
доносились человеческие голоса. Жерар выдернул из кармана пиджака пистолет,
быстро пошел из конторки.
Он поднялся на второй этаж, где обычно размещались в таких лавках и
магазинах жилые комнаты хозяев. Голоса раздавались из спальни. Жерар
заторопился туда и когда вошел, увидел на кровати пожилого толстяка в
полосатой пижаме и Даниэля, который держал толстяка за волосы и тыкал ему в
лицо мешок с золотыми зубами и коронками:
- Пся крев! Подлая тварь! Ты выбивал заключенным зубы!? Ты собирал их,
гадина! Жирный ублюдок! На, жри их, жри,- Даниэль горстями засовывал
толстяку их в рот, и его глаза наливались мутью горячего бешенства, как
тогда в дороге...
- Это не я! Клянусь Исусом, не я! Я забрал их в комендатуре, когда все
уехали! Я не виноват, клянусь Богом, не виноват! - Толстяк извивался на
кровати, жирные щеки его тряслись.
- Оставь его! - громко сказал Жерар.- Нам пора уходить.
- Оставить? - Даниэль повернул к Жерару белое, с мутными от бешенства
глазами, лицо.- Чтобы эта гадюка дожила до старости? Чтобы эта тварь
торговала человеческими зубами и ходила в церковь молиться!? - Глаза Даниэля
заметались по сторонам и вдруг увидели на ночном столике, рядом с горящим
ночником, блестящее лезвие парикмахерской бритвы.
- Даниэль! - Жерар бросился вперед, но не успел - Даниэль схватил
бритву и одним взмахом перерезал толстяку горло.
Черная кровь хлынула на пижаму, атласное одеяло. Толстяк задергался в
конвульсиях, захрипел.
Даниэль попятился от кровати, все еще держа бритву в руках, затем
отбросил ее в сторону, закричал страшным голосом: - Пусть меня накажет
Господь! Пусть накажет, пусть!!
Жерар едва успел подхватить его на руки. Даниэль бился в припадке, пена
выступила на губах, слова вырывались со стоном:
- Там зубы Збышека! Я помню! У него было два золотых зуба! Збышек, что
они с нами сделали! Я тоже стал негодяем!
- Успокойся, Даниэль, успокойся... Нам надо уходить, слышишь? Ну,
соберись с силами, дорогой... черт с ними с этими зубами...
Из темноты бесшумно вынырнул Вахтанг, замер на пороге спальни, посветил
фонариком.