"Владислав Выставной. Моя любимая обойма" - читать интересную книгу автора

голову...
Ну, лежу, ворочаюсь. Что-то спать не дает. Шуршит что-то в углу. Под
трубами. Зажег я свечку, смотрю - точно, крыса! А я этих крыс - ух, как
ненавижу! С детства. А здесь они вечно мои запасы грабят. И я ее вижу - а
запустить в нее - ничего под рукой нет! Как на зло!
И я разозлился так, и подумал ·Что б ты сдохла, крыса!h
И тут у меня в башке - ка-ак бабахнет! Я еще в себя прийти не успел, а
тут снова по башке ·бац!h, будто кувалдой!
Я поворачиваюсь к зеркалу - есть там у меня дома такой приличный
обломок - смотрю, а у меня из одной дырки во лбу дымок идет! И порохом
пахнет!
Я еще въехать в происходящее толком не успел, а уже подбегаю к крысе...
Смотрю - а она дохлая, чуть по стенке не размазанная, и дырка у нее в брюхе
больше самого брюха... И кровищи-то!
Я уж почем спонталыку сбит был, а все равно допер - это ж моя пуля! Что
в голове засела! Это выходит, я крысу эту из собственной головы пристрелил!
Ну, какой-нибудь физик там стал бы охать - ой, да так не бывает! Но
я-то темный неграмотный философ, и знаю, что в нашем мире бывает все. Я вам
как-нибудь такое из нашей бомжатской жизни расскажу, что это просто ерундой
покажется...
Так вот... Сижу я, думаю. Как же это так братцы, а? Стрелять башкой -
это вам не на паперти побираться и не лобзиком выпиливать... Еще думаю - раз
удара было два, значит, пуля в голове осталась одна. Дай-ка я попробую от
последней таким вот манером избавиться - и буду снова нормальным здоровым
бродячим мыслителем.
Взял, я значит, банку тушенки и поставил ее невдалеке на кирпич, отошел
назад и подумал: ·Как же я тебя, тушенка, ненавижу!h
И что вы думаете? Ни фига! Потому, что соврал я: тушенку я нежно и
искренне люблю, а ненавидят ее только зажравшиеся снобы вроде того Быка,
который в меня стрелял...
Только я про Быка вспомнил, как осерчал, и тут же в башке бахнуло... А
через секунду бахнуло снова!
Тушенку, конечно, разнесло в дребезги. Очень я сожалел о ее
бессмысленной кончине. Но нашел в себе силы и призадумался.
Выходит, два ·бабахаh вовсе не означает две пули, решил я. Поверьте, у
меня с формальной логикой все нормально в универе было. А потому для чистоты
эксперимента расстрелял я, словно в тире, еще кучу предметов. Конечно,
предварительно научившись вызывать к ним стойкую антипатию.
И пришел к следующему выводу: у меня как сидели в башке три пули, так и
продолжают благополучно сидеть. И ждать своего часа. То есть, пока я не
осерчаю.
А второй ·бабахh после каждого выстрела означает возвращение пули
назад, в свое гнездышко. Уж не знаю, медом им у меня там намазано, или что,
только как ни стрельну - они неизменно возвращаются в свою обойму, то есть,
в мой дырявый лоб.
На следующий же день, я встретил в переулке того самого Быка с его
братками. Он меня не узнал. Зато я узнал. И очень на них на всех обиделся.
В голове потом три дня звенело. И знаете, даже жалость какая-то
шевельнулась. Особенно к оперативникам, которым никогда не раскрыть это
странное массовое убийство... Небось, думают, что это какие-то разборки