"Владимир Высоцкий. Дельфины и психи" - читать интересную книгу автора

дельфин юркнул к борту, нажал на датчик и в ту же секунду служитель
бросился на профессора, выхватил у него, оторопевшего, челюсть из рук и
растоптал ее прямо на глазах на дорожке у бассейна. Это категорически
воспрещалось, и профессор все понял. Они сделали с ним то же, что мы до
этого сделали с ними. Они вмонтировали в него... какой ужас. Да, и за
такой короткий срок исследования, и научились управлять... кошмар!
- Да? А почему же это не было кошмаром, когда все было наоборот? -
Пропищал над ухом тонкий голос, но этот голос показался профессору уже
противным. - Ну! Ответьте!
Он резко обернулся, на уровне его головы стояла морда одного из трех
китов (он, конечно, опирался на двух других).
"Так! Это совсем худо! Эдак они научатся передвигаться по суше", -
машинально подумал профессор.
- Конечно, и очень скоро, - голос принадлежал киту.
"Никогда не думал, что у такого милого животного будет такой
противный голос", - опять подумал профессор.
- Но, но! - советую не шутить, - и кит показал профессору
вмонтированный в плавник зуб акулы, - я уже сделал и довольно много
операций и, заметьте, все успешно и бескровно. Но я могу и ошибиться, -
кит мерзко захихикал, а профессор постарался не отмечать про себя ничего
лишнего, только одно напоследок: "Э, да он еще и телепат!"
- И очень недавно, - кит кашлянул и снял улыбку. А, может, и не снял,
черт его знает, только он насупился и произнес кому-то внизу: - Хватит! Он
все понял, - и тут же с треском исчез.
- Что вы хотите от меня? - выдохнул профессор.
- Я уже объяснил вам в довольно доступной форме, - сказал дельфин с
трезубцем.
- Ну, хорошо! Так, господа!
- К черту "господ", - рявкнул бассейн.
- Друзья!
- Долой дружбу ходящих по суше!
- Но как же к вам обращаться? - Профессор растерялся окончательно.
- Это уж слишком, парни, - произнес в защиту чей-то голос, по тембру,
его проводника. Все стихло.
Профессор даже с некоторой нежностью благодарно взглянул на дельфина
(недаром я его любил, когда он был животным). Но, стой! Как же он шел по
коридору, как он сидел у меня. Он же не должен мочь, не может, должен...
Профессор глянул вниз и упал... У дельфина не было ног, но у него что-то
было и на этом "чем-то" были надеты его, профессора, ботинки.

Нас загоняют спать, гасят свет везде, а в темноте находиться страшно.
Вот и идешь, и спишь. Как все-таки прекрасно, что есть коридоры - по ним
гуляют, и туалеты - в них, нет-нет, в них курят. Только там душно, но там
все время эти психи, эти проклятые психи раскрывают окна и сквозят. Я буду
жаловаться завтра. Сейчас же напишу Косыгину... эх! Погасили свет, как же
можно! Как же вам не стыдно. Ну, дайте только выздороветь. Покойной ночи.
Жгу спички и пишу. Так делал Джордано Бруно. Он и сгорел поэтому так
быстро. А я не могу, я пойду и буду спать, чтобы выжить, а уж тогда...
Я не могу спать. Нельзя спать, когда кругом в мире столько несчастья
и храпят. Боже! Как они храпят! Они! Они! Хором и в унисон, на голоса и в