"Владимир Высоцкий. Дельфины и психи" - читать интересную книгу автора

живет! А здесь, попробуй! Нет! И думать нечего! Выйду отсюда - заставят!
Они все могут заставить. Изверги! Немцы в концлагерях, убийцы в белых
халатах, эскулапы, лепилы! Гиппократы, и все! Ах, если бы не судьбы мира!
Если бы не это! Если бы...
Шестым чувством своим, всем существом, всем данным господом богом
разумом уверен я, что нормален. Но, увы! Убедить в этом невозможно, да и
стоит ли?!
И сказал Господь: - да восчешутся руки мои, да возложатся на ребра
твои и сокрушу я их! Так и с недугом будет моим - мне врач обещал, что к
четвергу так и будет.
Все пророки - и Иоанн, и Исаак, и Соломон, и Моисей, и еще кто-то -
правы только в одном, что жил Господь, распнули его, воскрес он и ныне
здравствует, царство ему небесное. А все другое, насчет возлюбления
ближнего, подставления щек под удары оных, а так же - не забижай, не
смотри, не слушай, не дыши, когда не просят, и прочая чушь - все это
добавили из устного народного творчества. Да, вот еще: "не убий!" - это
правильно. Не надо убивать. Убивать жалко, да и не за что.
Сейчас начнутся процедуры, хвойные ванны, кои призваны поднимать
бодрость духа нашего тела, а также и достоинства.
Так, что не убий, и все тут. Я ни за что не пойду в столовую. Там
психи едят и чавкают. Не уверяйте меня, именно - чавкают и вдобавок
хлюпают. Ага, эврика! Несмотря на разницу в болезнях, шизофрения, там,
паранойя и всякая другая гадость, - у них есть еще одно, вернее два общих
качества. Они все - хлюпики и чавчики. Вот! И я к ним не пойду, я лучше
возьму сухим пайком, имею я, в конце концов, право на сухой. У вас здесь и
так все сухое: закон и персонал обслуживающий. И я требую сухой паек. Нет?
Тогда - голодовка! Только голодовка может убедить вас в том, что личность
- это не тлеющая тварь, а нечто даже значительно большее.
Да! Да! Благодарю! Я и буду голодать на здоровье. Читали историю
КПСС? Нет, старую! Там многие голодали и, заметьте, с успехом. А один
доголодался до самых высоких постов и говорил с грузинским акцентом. Он
уже, правда, умер и тут только выяснилось, что голодовки были напрасны. Но
ведь это почти через 40 лет. Ничего, лучше жить 40 лет на коне, чем без
щита. Я лучше поживу, а потом, уже после смерти, пускай говорят:
- Во, он-де голодал и поэтому умер. Пусть говорят хоть в сумасшедшем
доме. Мне хватит этих 40.
Зовут на прогулку. Там опять они, они - это люди, которых зовут не
иначе, как "больной" и обращаются ласково, до ужаса ласково. Пойду. От
судьбы не уйдешь! Ни от своей, ни от мировой. Тем более, что наши судьбы,
как две большие параллели.
Вот лексикон! Надо запомнить и все встанет на место: мы называемся
"чума", а есть еще "алкоголики". Вот и все. Надо же как просто.
На улице слякоть, гололед. Где-то ругаются шоферы и матерятся
падающие женщины, а мужчины (не падающие) вовсе и не подают им рук, а
стараются рассмотреть цвет белья или, того хуже, ничего не стараются, так
идут и стремятся, не упасть стремятся. Упадешь, и тебя никто не поднимет
сам упал, сам вставай. Закон, вагон, полигон, самогон, ветрогон, алкогон и
просто "гон".
- А вы знаете, я ведь начальник Галактики. Это очень, очень много. А
вы, ну что вы?