"Сергей Александрович Высоцкий. Наводнение (Повесть) " - читать интересную книгу автора

довериться приметливости мальчика.
Но прежде чем разыскивать торгующую книгами продавщицу на снимке из
альбома, Игорь Васильевич решил съездить на место происшествия.
...Он медленно шел по Тучкову переулку, еще и еще раз стараясь
мысленно воспроизвести картину преступления. Вот здесь, вдоль стены
церковного дворика, по старинному тротуару из щербатых известняковых плит
шла кассирша. Со стороны Среднего проспекта. Преступник шел ей навстречу.
И поэтому вахтер, видевший кассира из окошка проходной, не разглядел лица
преступника. Да, собственно, он ничего не разглядел... Не запомнил ни
одежды, ни роста нападавшего. Вот и теперь, долго и внимательно
разглядывая несколько фотографий из альбома, вахтер покачал головой:
- Нет, не припомню. - И, виновато посмотрев на Корнилова, добавил: -
Не могу узнать, спину только и видел.
А мальчишка узнал...
Игорь Васильевич вдруг почувствовал, что на него кто-то смотрит, и
оглянулся. Переулок был пуст. Только в конце его, у самой набережной, шли
два офицера. Корнилов стал разглядывать окна соседнего дома и встретился
взглядом с каким-то стариком, сидевшим в квартире первого этажа. Он
смотрел на Игоря Васильевича пристально, не отводя глаз. Корнилов слегка
поклонился старику, и ему даже показалось, что и старик чуть заметно
кивнул.
"А ведь дед наверняка пенсионер. Сидит у окна, разглядывает прохожих
от нечего делать. Или гуляет где-нибудь поблизости. Может быть, он что-то
видел? Хотя тут ведь всех опрашивали..."
Подумав так, Корнилов все же пошел в ЖЭК и выяснил, кто живет в той
квартире, откуда выглядывал старик. Паспортистка, полистав свои книги,
сообщила ему, что четвертую квартиру занимает семья Казаковых. Мать со
взрослым сыном и больной дед.
На лестнице было темно. Откуда-то, наверное из подвала, тянуло
холодом, запахом сырых дров. Игорь Васильевич зажег спичку и с трудом
разглядел цифру "4" на огромной обшарпанной двери и старинный звонок с
надписью "Прошу повернуть". Он повернул. Дверь тотчас отворилась, словно
Корнилова уже давно поджидали. На пороге стоял мужчина лет двадцати
восьми - тридцати с красивыми, уложенными волной волосами. Судя по гримасе
разочарования, промелькнувшей на его худом, чуточку аскетичном лице,
мужчина кого-то поджидал.
- Вы к кому? - спросил он после секундного замешательства.
- Прошу прощения, - сказал Корнилов, доставая удостоверение. - Я из
уголовного розыска. Мне бы хотелось поговорить...
Еще не закончив фразы, он увидел, как лицо мужчины стала заливать
краска. Корнилов давно уже не придавал значения тому, как реагируют люди
на неожиданный приход милиции. Растерянность или спокойствие, бледность
или краска на лице - это могло ровно ничего не значить. Нужно было хорошо
знать человека, чтобы делать выводы.
- Мне бы хотелось поговорить с товарищем Казаковым. Вас зовут Игнатий
Борисович?
- Да. Проходите, пожалуйста, - пригласил мужчина, справившись с
растерянностью. - Вот сюда можно повесить плащ... - Он отступил от дверей,
пропуская Корнилова.
- Два дня назад здесь, в переулке, ограбили кассира. Это произошло