"Владимир Высоцкий, Леонид Мончинский "Черная свеча"" - читать интересную книгу автора

- Много чего существует. Но мало еще людей тщательных, преданных делу
товарища Сталина. Они позорят звание советского чекиста!
Отработанную фразу Челебадзе говорил всем проверяющим, всем
подчиненным, которых отправлял в командировку, чтобы без лишних нервных
издержек переспать с их женами.
- Вот недавно звонил Лаврентий Павлович. Спрашивает: "Зураб, ты куда
Алиева девал?!" Ну, этого, который хотел стать над партией.
"Зачем они говорят при мне? - с тревогой думал заключенный. - Неужели я
уже списан? Или привычкане замечать заключенных. Все равно нс к добру
такие разговоры..."
Зэка потрясывал легкий озноб. Генерал мельком взглянул на Упорова,
сохраняя во взгляде то же незлобное выражение, с которым появился в
камере, и, не обращая внимания на жестикулирующего грузина, шагнул за
порог.
- Дорогой, - донеслось уже из коридора. - Я живу в мире со своей
партийной совестью.
- Как же отец Макарий?
- Вах! Бах! Сплетни!
Заключенный номер 753 не знал, что Зураб Шалвович исповедуется в 47-й
камере у отца Макария и это стало предметом разговоров и поводом для
доносов.
Заключенный думал о своей дальнейшей судьбе, и когда за спиной раздался
голос Казакевича, вздрогнул от неожиданности:
- Вы что, на самом деле побили негра чемпиона?
- Я же сказал, гражданин начальник, - нокаутировал в четвертом раунде.
- А начальника спецотдела?
- В первом...
Казакевич хохотнул и прикрыл дверь.
- Устать!
Крик бьет по расслабленным нервам. Заключенный не сразу находит себя в
реальном мире. Цепкая рука старшины сдергивает его с нар. Шлеп! Удар
плашмя о цементный пол приводит Зэка в чувство, но человек еще лежит у
яловых сапог надзирателя сырой тряпкой.
Притворился.
- Устать! Сказано!
Пидорко кричит для повышения чувства собственного достоинства. Он
вкладывает в крик скрытую ярость за перенесенные от начальства оскорбления
и желание еще раз убедиться, что кто-то стоит ниже. Старшина, в сущности,
не такой уж злой человек, просто жизнь его украшена единственным для души
удовольствием, и если его можно получить так легко, почему нет?
- Слушай сюды, 753-й! Ну, чо чухаешься?! Ушибси, цаца! Уразумей-каково
хорошим людям от твоих кулаков! Тебе велено отсель убираться. Хватить
жировать на дармовых харчах! Ты даже враг-то не настоящий!
Туфтовый вражина! Вещи с? Годы повергайся. Спеленаем тебе крылышки.
Наручники лязгают с тупой уверенностью собачьей пасти.
- Выходи!
В коридоре ждет Казакевич. Тонкое лицо лейтенанта коробит полусонная
гримаса недовольства: рано подняли. Он вяло отбрасывает гибкую плеть руки,
указывая направление зэку.
- Не оборачиваться! По сторонам не смотреть!