"Корнелл Вулрич. Черный занавес " - читать интересную книгу автора

и, словно уткнувшись в этот чертов косяк, она давала им отдых.
Потом Вирджиния вдруг подалась вперед и очутилась в объятиях Фрэнка.
- Вирджиния, дорогая, дай мне войти, - произнес он. - Я до смерти
напуган. Со мной творится что-то несусветное. Я хочу домой, хочу быть с
тобой.
Они вошли в квартиру, и она спиной затворила дверь, не выпуская его из
своих объятий, словно дверь могла унести его прочь, едва она опустит руки.
Потом Фрэнк оказался в спальне и, сбросив ботинки, сидел на краю одной из
двух до малейшей детали знакомых кроватей-близнецов. С другой кровати все
было снято, даже матрац. Ее отодвинутый к стене голый остов был завален
грудой коробок и мелких вещей. Та, на которой Фрэнк сидел, находилась в
образцовом порядке. Он откинулся на спину, а Вирджиния, войдя в комнату,
приложила к его голове холодный компресс.
Потом она села рядом, взяла в ладони его руку и прижалась к ней щекой.
Она молчала. Он знал, что она напугана не меньше его самого. Он
вопросительно поглядел на нее.
- Вирджиния, - наконец проговорил он, - та бутылка ржаного виски, что
ты подарила мне на Рождество...
- Я сохранила ее, - ответила она прерывающимся голосом, поднялась и
вышла из комнаты. Фрэнк чувствовал, что ему необходимо немного выпить.
Вирджиния возвратилась и протянула ему стакан. Он крепко сжал стакан
пальцами, словно сама его жизнь зависела от этого предмета.
- Вирджиния, я себя как-то странно ощущаю. Словно я потерялся. Я ничего
не могу понять. Может быть, это из-за удара по голове. Я хочу узнать от тебя
все. На улице со мной произошли удивительные вещи, хотя они не имеют
большого значения. Главное, что тебя заставило сделать это? Почему ты так
внезапно переехала, даже не предупредив меня? Почему, когда я сегодня утром
отправился на работу...
Она быстро подняла руки и сплетенными пальцами зажала себе рот.
Послышался сдавленный вскрик.
Он вскочил на постели и с силой отвел ее руки.
- Вирджиния, скажи мне!
- Фрэнк, Боже мой, что ты говоришь? Сегодня утром?.. Я переехала сюда с
Резерфорд-стрит больше полутора лет назад!
Оба являли собой классический образец донельзя взволнованных и
напуганных людей. Быстрым движением Фрэнк опрокинул в рот содержимое стакана
и сжал голову руками. Пустой стакан подрагивал рядом на пружинах кровати.
- Но я помню, как у дверей поцеловал тебя на прощание! - теряя всякую
надежду, сказал он. - И я помню, как ты крикнула мне вслед: "Ты не забыл
шарф? Сегодня холодно".
- Фрэнк, - сказала она, - но даже погода могла бы тебе подсказать
правду - ведь сегодня тепло, и на тебе не было ни шарфа, ни даже пальто. Ты
ушел зимой, а сейчас весна. Тогда было тридцатое января тысяча девятьсот
тридцать восьмого года. Я никогда не забуду этот день... не смогу забыть. А
сегодня... Подожди, я хочу, чтобы ты сам убедился.
Вирджиния выскользнула из комнаты, через минуту возвратилась с вечерней
газетой и протянула ему.
Фрэнк с ужасом остановил взгляд на дате: 10 мая 1941!
Листы отброшенной газеты веером разлетелись по полу, а он с силой
прижал костяшки пальцев к глазницам.