"Виктор Вучетич. Сиреневый сад (Искатель № 3-4 1981г.) " - читать интересную книгу автора

со своим ходють, хе-хе... Так я и передам.
- Сделайте одолжение.
Старик откланялся и ушел, а Сибирцев откинул голову на спинку кресла и
задумался. Вот и прислал гонца поп. Ну-ну... Значит, прав был в своих
подозрениях Нырков. Поп-то его, Сибирцева, за своего принял, за беляка.
На запасных путях Козловского узла разгружались воинские эшелоны. По
толстым доскам и сколоченным бревнам под звонкое "раз-два, взяли!"
красноармейцы скатывали с железнодорожных платформ бронеавтомобили, пушки,
грузовые машины. Облака серой пыли смешивались с паровозной гарью,
яростно палило солнце, рассыпая пронзительные свистки, сновали маневровые,
расталкивали платформы и теплушки. Шум и гам стояли невообразимые. Но во
всей этой человеческой мешанине и толчее, среди военных в буденовках и
фуражках, мечущихся по перрону с котелками, в крикливых очередях у колонки с
водой, в строящихся на перроне и привокзальной площади ротах и батальонах,
прибывших с юга и с польского фронта воинских частей, виделся Илье Ныркову
свой четкий внутренний порядок. Он стоял на краю платформы, сдвинув фуражку
набекрень и заложив большие пальцы ладоней за приспущенный поясной ремень.
Солнце с утра словно взбесилось. По круглому лицу Ныркова катился пот,
но он не вытирал его, Глаза его возбужденно светились. Наконец-то! Сила
пришла. Это тебе не отдельные, с бору по сосенке, так называемые полки,
разутые и одетые кто во что горазд, с десятком патронов на душу. Это армия!
Регулярные войска, только что разгромившие пилсудчиков, Врангеля, Улагая,
чекисты, чоновцы...
На рассвете, оглашая сонный еще Козлов требовательным и восторженным
ревом гудков, промчались по главному пути длинные составы теплушек. В их
распахнутых дверях толпились конники в алых гимнастерках и галифе, наяривали
гармоники, в глубине теплушек, видел Илья, мотали мордами добрые кони. "На
Тамбов, на Тамбов!" - казалось, кричали паровозные гудки. Кончился теперь
Антонов, понимал Нырков, и самому хотелось кричать от радости - против такой
силы бандитам не устоять.
Он знал, что командующим назначен Михаил Тухачевский, совсем молодой,
но знаменитый командарм, подавивший Кронштадтский мятеж. Он недавно прибыл в
Тамбов, однако всем были уже известны его слова, сказанные в одной из
кавбригад:
"Владимир Ильич Ленин считает необходимым как можно быстрее
ликвидировать кулацкие мятежи и их вооруженные банды. На нас возложена
ответственная задача. Надо все сделать, чтобы выполнить ее как можно быстрее
и лучше".
На фоне этих возвышенных и очищающих душу размышлений вовсе некстати
оказалась перекошенная в испуге физиономия Малышева. Потный и взъерошенный,
едва переводя дыхание и придерживая болтающийся у бедра маузер, он подбежал
к Ныркову и выпалил:
- Скорее, Илья Иваныч! Беда! Бунт!
- Какой такой бунт? - недовольно пробурчал Нырков, не поворачивая
головы.
- Бунт! В домзаке!
Ныркова как подбросило. Прихлопнув ладонью фуражку и на ходу затягивая
ремень, он ринулся по перрону за Мылышевым, расталкивая красноармейцев.
Он ворвался в комнату транспортной ЧК, где находилась его команда -
десяток разномастно одетых чекистов._ При его появлении все вскочили. Нырков