"Череп мутанта" - читать интересную книгу автора (Ночкин Виктор, Левицкий Андрей)Часть вторая ТРИ СТАЛКЕРАГлава 4 ДЕТЕКТОР ЛЖИПригоршню Слепой считал человеком несерьезным, легкомысленным, поэтому не сомневался: если встреча назначена в глухом урочище, где нет четкиx ориентиров, значит, непременно выйдет какая-нибудь накладка. Либо опоздает Пригоршня, либо место перепутает. Тем удивительнее было обнаружить, что сигнал на экране ПДА появился точно в том квадрате, где была забита стрелка, и именно в условленное время. Тут же на комп Слепому упало сообщение: «Я тебя вижу! А ты меня?» «В масштабе один к ста», – отозвался Слепой. Через четверть часа Пригоршня показался в натуральную величину – крупный улыбчивый блондин спортивного сложения. Даже шрам на лбу его не портил, а только добавлял мужественности. – Привет, Слепой! – Здорово. А чего ты один и пешком? В самом деле, обычно Никита и его напарник, сталкер по прозвищу Химик, разъезжали на «Малыше» – бронированном вездеходе. – Наш человек в булочную на такси не ездит, – отрезал Никита, и потом пояснил: – Андрюха «Малыша» в «Сундук» погнал на техобслуживание. Давно пора, накопилось там всякого… – А ты чего ж не с ним? – Так я это… – Пригоршня замялся. – Ну что, пойдем? А то торчим тут, как… – Идем, – согласился Слепой, направляясь по тропе, по которой сюда пришел Никита. – Так чего у тебя в «Сундуке»-то? Сталкер почесал в затылке. – Да Сорняк, понимаешь… Ну, он вообще должен бы соображать, кого на работу берет! – О ком речь? – Девчонка у него новая, Танюхой звать. – А-а… – Слепой начал догадываться. Пригоршня всегда нравился женщинам, а уж у Сорняка контингент был, так сказать, очень влюбчивый. – Так вот, она новенькая, понимаешь? Я ж не знал, что он сам на нее глаз положил! – Сорняк положил глаз на Танюху, – уточнил Слепой, – и ты тоже? Глаз?… Ох, не глаз ты, Никита, туда положил… Пригоршня издал неопределенный звук – что-то среднее между смехом и фырканьем. – Ладно, я понял. Химик укатил к Сорняку, а ты остался… И зачем позвал? Пригоршня постарался сделать серьезное лицо. – Есть дело, Слепой. Младшего Коваля завалили. Я у них кантуюсь, пока Химик ездит, ну и решил тебя позвать… – Опа-а… – только и сказал Слепой. Братья Ковали организовали сталкерскую стоянку южнее Рыжего леса. Вообще, сейчас в этих краях хозяйничали свободовцы, стоянки были под их контролем, но Ковали – люди спокойные и авторитетные, в разборки не встревают, на себя много не берут. Со «Свободой» у них нейтралитет. Останавливаются у Ковалей в основном охотники, люди старомодные и грубые, которым не нравятся веселье и суета. Сталкеры помоложе предпочитают тусоваться со свободовцами. Пригоршне в самый раз было бы туда… – А чего тебя к Ковалям занесло? Никита шмыгнул носом. – Химик оставил. Сказал, там я ничего не испорчу. Несправедливый он. Разве я чего портил? – А Танюху? – Танюха сама, я ж не виноват, что ко мне бабы липнут! – Ладно, ладно, я не Химик, не оправдывайся. Ну так что там с Ковалем? – Младшего Коваля ночью зарезали. Тихо, никто не слыхал. Пропали деньги, кое-какой хабар… Это старший Коваль обнаружил. На хазе шестнадцать рыл, охрана клянется – никто не выходил. Значит, убийца все еще там. И прикинь, никто этого вроде сделать не мог! Дверь изнутри заперта, ключ торчал в замке, а Ковалю едва башку не отхватили, горло перерезано… Крови натекло… Ну и пропало много – и деньги, и барахло. Так Михаил сказал, старший. Теперь орет: никого не выпущу, пока убийцу не найдем. – А я здесь при чем? Я Коваля не убивал. – Не, без вопросов! Не в том дело – ты убийцу найдешь! Михаил обещал, что половину украденного хабара даст, там одной налички тысяч двадцать было, прикинь! – Так я ж… – Не боись! Я Ковалю конкретно расписал, что ты крутой сыщик. – Я? – Слепой остановился, пришлось и Никите притормозить. – Ты, а кто же? Химик-то умотал, понимаешь? У Химика котелок варит, он бы просек, что там к чему. День бы походил хмурый, второй, позаглядывал бы везде – и вычислил убийцу, небось не сложно-то. А я не того… Я больше насчет пострелять, чем подумать. Ну и другой там народ в лагере тоже не того… – Пригоршня покрутил головой. – Не интеллигентные, короче, все парнищи, я бы даже сказал: наоборот. Охотники всякие дремучие, сталкеры, которые годами за Периметр носу не кажут. Соль Зоны, причем не йодированная. – Он зашагал дальше, потянув следом Слепого, которого ухватил за рукав. – А ты – человек образованный, с понятиями, хоть и молодой. Я рассказал, как ты Пустовара[3] вычислил, как его на глазах у вояк грохнул – мол, ты спец. Да не волнуйся – главное, дело-то плевое! Мы ж все на базе ковалевской торчим – все, кто ночью был. И убийца тоже, никуда он не делся. Тут только правильно выбрать. А Михаил обещал, что тому, кто найдет… – А если я не смогу найти? – Странный ты, Слепой. Как это – не сможешь? Мы ж все, кто ночью был, там и… – Ага. – Слепой задумчиво окинул взглядом рослого спутника. – Я вот сперва подумал, почему Коваль тебя вообще выпустил… Потом понял: ну точно, ты вне подозрений. Типа, сталкер Петров, санта симплицита… Кстати, слышал анекдот? Сталкер Петров встречает контролера, а тот говорит: «Никогда не видел бюрера с ружьем…» Э, погоди, куда ты меня ведешь? Редколесье сменилось зарослями, земля пошла под уклон, теперь все чаще встречались сырые впадины, а деревья росли все реже. – Ну… – Никита замялся. – Тут еще в одно место зайти надо. – Какое еще одно место? – Так это… Я же тебе толкую: грубый народ у Ковалей, дикий, лесной. Приведи, говорят, Шамана. Шаман, типа, убийцу враз укажет. А я думаю, такой хабар Шаману жирно будет. Лучше пусть нормальный человек заработает и со мной поделится… – Да погоди ты про хабар! – поморщился Слепой. – Что за Шаман? Кстати, мой ПДА показывает впереди болото. – А! Так ты не знаешь? Точно, ты же здесь недавно! – Улыбка Пригоршни сделалась и вовсе лучезарной. – Тогда тебе интересно будет. – Чего интересно? Там болото! – Так я и говорю, Шаман на болоте живет. Он не любит, когда людно, на болоте прячется. Да ты не беспокойся, оно небольшое, скоро на месте будем. Вон, гляди, тропа – к его домику ведет. Слепой проследил, куда тычет пальцем Пригоршня, – в самом деле тропа. Там, где они находились, было еще сухо, но дальше тянулись лужи грязи, окна ржавой, затянутой пленкой воды да кочки, облепленные зеленой дрянью. Вдалеке что-то чавкало, хлюпало, лениво плескалось – но что именно, было не разглядеть. День выдался теплый, над топью вставал вонючий туман, застилающий окрестности. Время от времени налетал ветерок, шевелил влажные пласты испарений, тогда становилась лучше видна тропа, уводящая в глубину болота – где по кочкам, где по бревнам, брошенным между островками. Путь отмечали вешки, воткнутые в вязкую бурую массу. Иногда тропинка скрывалась в воде, там вешки торчали гуще. – Вот я тебе завидую: ты Шамана еще не видал, так порадуешься, – разглагольствовал Пригоршня. – Такого и в цирке не покажут. Идем, тебя ждет незабываемое зрелище. – На моем ПДА только мы с тобой, – заметил Слепой. – Нет третьего сигнала. Может, ушел твой Шаман куда-то по делам? Неохота в эту грязь зазря лазить. – Нет, он здесь, только ПДА не включил. Он же тебе Шаман, а не хрен псевдособачий! Видишь, вешки торчат – значит, дома. Шаман, когда уходит, вешки за собой выдергивает, чтобы чужие не влезли. Ну идем, не стой, держись за мной поближе. Пригоршня подобрал у края воды кривую длинную палку, выпачканную грязью, Слепой последовал его примеру, и они зашагали по отмеченной вешками тропе, прощупывая путь перед собой, осторожно передвигаясь от одной отметки к другой. Пригоршня шел первым, на его компе избушка Шамана была отмечена, и он изредка поглядывал на экран. Слепой почти сразу умудрился вляпаться по колено и теперь раздраженно бурчал на ходу: – Вешки он собирает… чтоб не влезли… Да что здесь кому понадобится? Бюрерам, разве что, грязи свежей набрать? Или лягух наловить на завтрак?… Кто б сюда поперся… Однажды сталкер Петров выстирал снарягу в озере. Теперь вместо озера там болото. – А мы уже пришли! – бодро объявил Никита. – Во, гляди. Точно, Шаман дома и жрать готовит. Чуешь, как воняет? И дым идет. Посреди болота на небольшом островке Слепой разглядел хижину, сложенную из почерневших от сырости бревен. Домик порос зелено-бурыми бородами мха, картина вышла довольно живописная… Но Слепой этого оценить не мог, поскольку был дальтоником. Над короткой трубой, торчавшей из крыши, и в самом деле курился дымок. На другом краю островка сквозь туман поблескивали сполохи жарки. – Эй, Шаман! – издали заорал Пригоршня. – Открывай, Дед Морозов пришел! Низенькая дверца со скрипом отворилась, высунулся человек, поглядел на гостей. Шагнув вперед, распрямил спину. Настоящий великан – куда крупнее здоровяка Пригоршни. Ветер, как по заказу, погнал струи тумана, которые серым саваном окутали хозяина болот. Рослая фигура Шамана была задрапирована широкой накидкой, на голове его Слепой разглядел что-то вроде короны. Струи тумана обтекали гигантскую фигуру, сквозь призрачную пелену темный силуэт казался еще больше. – Не ори, бродяга, – хрипло пророкотал хозяин. – Чего надо тебе? Пригоршня несколько замялся, но быстро справился со смущением. – Шаман, идем с нами к Ковалям. Младшего брата зарезали, Михаил награду обещает тому, кто убийцу найдет. Мужики тебя решили позвать. Шаман тяжело задумался, глядя поверх голов гостей. Слепой, хотя был циником, скептиком и материалистом, невольно поежился. Как-то тревожно он себя почувствовал в этом туманном месте, да еще рядом со странным болотным жителем. Было в Шамане что-то по-настоящему необычное, даже по меркам Зоны удивительное. – Хабар украли, половину – тому, кто найдет, – добавил Пригоршня. – Хороший хабар. – Что же, – изрек Шаман. – Ступайте, откуда пришли, той же дорогой. Да не оглядывайтесь, не то беда выйдет! Духи смотрят в спину. Не сердите духов! Сталкеры пошли обратно, теперь первым оказался Слепой. Он двигался вдоль вешек не так уверенно, как Никита, поэтому Шаман успел их догнать и выбрался на берег болота почти одновременно с гостями. Великан прижимал к груди охапку вешек – на ходу выдергивал. Он бросил грязные палки на траву и перекинул из-за спины трехлинейку Мосина, обмотанную шерстяной тряпкой с грязной бахромой. Из тряпья выступали конец ствола и короткий трехгранный штык – ржавый и очень зловещий. Мрачно сопя, Шаман оглядел провожатых. Слепой с любопытством наблюдал за ним – таких колоритных обитателей Зоны он прежде не встречал. Хозяин болота и вправду оказался ростом выше Пригоршни, да и в плечах пошире. С головы до ног его окутывал плащ, живописно заляпанный грязью в самых неожиданных местах и разрисованный странными символами. Кое-где на балахон нашиты пробитые гильзы, косточки, перья – все перемазанное болотной тиной. На ногах – здоровенные сапожищи, в тени под капюшоном прячется покрытое узорами лицо, то ли разрисованное, то ли в татуировках. А еще исполинскую фигуру украшали челюсти псевдогиганта, напяленные поверх капюшона на манер короны. – Ты! – Огромный грязный палец нацелился в лицо Никиты. – Бензином воняешь. Это дрянь. Дурно воняешь! Это не нужно! Неправильно! – Так а чего, а как же?… – удивился сталкер. – Костер, там, разжечь, если сыро, так бензинчику плеснешь, бывает, или еще что… – Костер – это нужно. Это правильно, – смилостивился Шаман. – Живой огонь. Зона не для того мира, где бензин. Наг человек и бос, и глуп пред Зоной. Но дан людям живой огонь! Он нам нужен, он правильный… Ты! – Ручища указала на Слепого. – А это Слепой! – пояснил Пригоршня. – Он тут недавно. – Ты, человек, – не слушая, продолжал рокотать болотный житель, – на компьютер глядишь часто. Это неправильно, это плохо. Ты – человек, а не машина. Слепой пожал плечами. Ну да, он поглядывал на монитор ПДА, ждал, включит ли Шаман свой, выйдя из болота. Нет, не включил. – Идем, что ли? – В присутствии болотного великана Пригоршня казался меньше, чем был на самом деле. – По дороге расскажу, как у Ковалей было. – Огонь расскажет, – величественно откликнулся Шаман. – Ты напутаешь, огонь не соврет. Он скажет верно, а не так, как ты увидел. Человек врет. Сам себе врет больше, чем другому. Огонь все видит. – Да как хочешь, – покладисто согласился Никита. – Огонь, так огонь, кто б спорил, а я ж – так ни в жизнь. Пока шли к лагерю Ковалей, Слепой украдкой разглядывал Шамана. Тот шагал широко, держался чуть в стороне, а ПДА так и не включил, хотя Слепой был уверен: под грязной хламидой наверняка припрятан комп. Ишь, толкует о вреде техники, а «мосинкой» не брезгует. Пригоршня не мог молчать подолгу, он то и дело принимался болтать, но стоило Шаману бросить в его сторону хмурый взгляд – сразу смолкал. Взгляд у Шамана был тяжелый, гнетущий. И рисунки на физиономии, спрятанной в тени под капюшоном, выглядели пугающе – казалось, будто по лицу пробегают волны, темные пятна сливаются в странные изменчивые узоры. Изредка Шаман издавал глухие мрачные звуки, очень многозначительные, не похожие на членораздельную речь. Братья Ковали обосновались на старой подстанции, несколько обветшалых зданий до сих пор окружала двухметровая бетонная ограда. До катастрофы в этом месте проходила высоковольтная линия, ажурные мачты и сейчас торчали на холмах, ветер мотал обрывки кабелей. Ковали нарастили забор, поверх намотали колючей проволоки, поставили на крыше центральной постройки решетчатую каланчу, прожектор. Местечко они выбрали удачное – в округе безопасных убежищ немного, а шастать в здешних краях ночью рискованно. Клиентура не переводилась. Постоянная связь с большой землей у Ковалей отсутствовала, однако перекупщики охотно имели с ними дело, потому что знали братьев как людей обязательных и честных. В общем, лагерь приносил небольшой, зато стабильный доход, хозяев все уважали, врагов у них не было… Даже свободовцы, контролировавшие округу, не пытались подмять заведение – возможно, потому что угрюмые охотники и следопыты, составлявшие ковалевскую клиентуру, не слишком интересовали веселых ребят из группировки. Имелось и еще одно соображение: лесовики потому и собираются к Ковалям, что избегают шебутную молодежь. Установятся здесь свободовские порядки – и эти сталкеры перестанут приходить на подстанцию, а без них какой смысл ночлежку держать в этакой глуши? В общем, подстанция оставалась островком спокойствия. У Ковалей на службе состояли шесть человек. Старший брат, Михаил, этой ночью был в отлучке – ходил к перекупщику, взяв с собой одного бойца, так что сторожить подстанцию остались младший брат и пять охранников. Двое, дневная смена, отсыпались, сторожили трое: пара у ворот и третий на вышке с прожектором. Младший Коваль, Николай, спал один на втором этаже административного здания, где хозяева устроили штаб-квартиру и склад. Как сумели зарезать Николая, непонятно – толстенная дверь была заперта изнутри, ключ торчал в замке. Бойцы дрыхли на первом этаже и клянутся, что никто не проходил, но это ничего не значит – спали же, не могли услыхать, если убийца тихонько прошел по лестнице. Постояльцы провели ночь в бывших служебных зданиях, но, конечно, все тоже спали, никто за соседом не следил. Единственными, у кого было алиби, оказались бойцы ночной смены. У ворот мужики дежурили вдвоем, ни один не отлучался. Теоретически третий мог спуститься по хлипкой лестнице с каланчи, но парни на воротах уверяли, что обязательно услыхали бы, да и все охранники – люди надежные, работали на Ковалей давно, никогда с ними не ссорились… Все это Пригоршня вполголоса поведал Слепому, пока шли от болота. Шаман делал вид, что не слушает, но ловил каждое слово. Он держался настороже, пару раз поднимал руку – по этому знаку Пригоршня со Слепым замирали, тогда становились слышны отдаленный шум, треск веток, шелест листвы… какие-то звери пробирались по редколесью. У сталкеров не было желания проверять, что за мутанты там бродят, они сворачивали и обходили звериные тропы стороной. Когда на пути попадались аномалии, Шаман с его острым слухом вполне мог ориентироваться по писку ПДА спутников – а может, обладал каким-то особым чутьем на опасности. Не разобрать. На подстанции обстановка была мрачной – как и положено месту, где произошло преступление и под подозрением куча народу. Слепой, конечно, догадывался, что так будет, однако не учел, какие люди собираются у Ковалей. По двору слонялись угрюмые типы – как раз такие, как описал Никита, cоль Зоны, причем не йодированная, а скорее каменная. Дремучие бородатые мужики, покрытые шрамами, в грязных мятых комбезах. Снаряга на них выглядела как летопись сталкерских похождений; каждая складка, царапина, прореха, разрез – это памятная запись, рассказ о каком-то приключении. Ну и настроение было соответствующее: сталкеры глядели друг на друга настороженно. Как-никак, один из них убийца. Охранники Ковалей демонстративно поглаживали стволы и сурово хмурились, если кто-то из постояльцев приближался к воротам. Когда явился Шаман, Михаил Коваль отбивался от пары сталкеров, требовавших, чтобы им открыли ворота. Михаил – массивный мужик, поперек себя шире – от своих постояльцев внешностью не сильно отличался, такой же сермяжный с виду, разве что борода кое-как подстрижена да одежда поаккуратнее. Оно и понятно: хотя Коваль уже давно на вечной прописке и на большую землю не показывается, однако время от времени ему приходится иметь дело с крупными перекупщиками, партнеры должны видеть, что он приличный мужчина, а не сталкер Петров какой-то. По одежке встречают, по снаряге провожают. Хозяин лагеря морщился и вяло отругивался, сталкеры наседали. – Ты ж нас давно знаешь, ё-моё! – хрипло орал долговязый тощий Кирза. – Или ты чего? На нас, что ли, думаешь? Сколько лет! Мы у тебя сколько лет кантуемся!… – Не ори ты, не шуми с утра пораньше! – Морщинистый Стопка, разящий самогоном на весь двор, схватил напарника за локоть, а сам повернулся, притирая Коваля к стене так, чтобы тот не мог ускользнуть. – Не, ну Миха, ну ты сам прикинь: у нас информация есть, верный человечек скинул. Хороший хабар можно взять. Нам человечку нужно процент отдать? Нужно, я спрашиваю? О! А если он не только нам, если мы припозднимся… Вокруг толпились сталкеры – видно было, что они готовы поддержать Кирзу со Стопкой и навалиться на Коваля всей братвой. – Да не наседай, не наседай! – угрюмо отмахивался тот. – Брата моего какая-то падла зарезала, это ты понимаешь? Брата! – Голос Коваля стал тверже. – Ты понял, Стопка? Пока убийцу не возьму, никто отсюда не уйдет! Я к вам со всей добротой, пока ворота на замке – ешьте, пейте, рубля не возьму. Вы мои гости, ну? – Информация у нас… – бубнил Стопка. Слово «информация» не вязалось с заскорузлым небритым мужиком, но сталкер повторял его с удовольствием. – Нет времени нам здесь сидеть! – снова влез Кирза, хватая хозяина за плечо. – Да отвали ты! – не выдержал наконец Коваль, скидывая руку. – Я ж к вам по-хорошему! Ни обыскивать не велел, ничего… – А ты вели обыскивать! – взвился Кирза, нависая над кряжистым хозяином. – Ну, попробуй! Я тебе кто? Сопля зеленая? Да мы в Зоне сколько лет, нас последний кровосос знает!… Обыскивать он нас будет, ё-моё! – Правильно, Кирза, скажи ему, – встрял сталкер помоложе, невысокий парень по кличке Дантист с кривыми черными зубами. Охранники зашевелились, придвигаясь поближе. Тут с вышки крикнул дозорный: – Идут! Шаман идет! Шамана встретили с энтузиазмом. – О, ну теперь пойдет дело! Шаман быстро разберется! – объявил Дантист, заглядывая великану в лицо. – Это ж сам Шаман, не какой-нибудь стручок! Болотный затворник глядел поверх голов, и если даже похвалы были ему приятны, не подавал виду. Коваль, растолкав спорщиков, пробился к нему: – Шаман, слушай, тут такое дело… Гость величественно поднял огромную ладонь: – Ничего не говори. Мне огонь обо всем поведает. Брата покажи, хочу видеть. Уяснив, что в его сторону никто не смотрит, Слепой ткнул локтем Пригоршню, который, развесив уши, прислушивался к разговору. Никита опомнился и поспешно вставил: – Михаил, вот это Слепой, я тебе говорил о нем. – Этот, что ли, который мастак задачки распутывать? – Коваль оглядел сталкера с ног до головы и как будто остался недоволен. – Это человек с компьютерами, – пророкотал Шаман, – не верь ему. – Да мне, в общем-то, все равно. – Слепой пожал плечами. – Я сюда не напрашивался, могу и назад. – Погоди, парень, я ж просто тебя не знаю совсем, – устало промолвил Коваль и провел ладонью по лицу. Смерть брата он переносил стойко, но видно было, что ему тяжело. – Погоди. Пусть Шаман попробует. Если у него не выйдет, тогда твой черед, лады? Шаман по ночам с духами говорит, а тебе до утра времени, а? – У Шамана всегда выходит, – вставил кто-то. – Он быстро… – Пусть так и будет, – влез в разговор Стопка. – Слышь, Кирза? До завтрашнего утра здесь еще перетопчемся. Тока, Миха, водки скажи чтоб принесли. – А что это за человека ты привел, Пригоршня? – встрепенулся Кирза. – Этому я тоже не дам себя обыскивать, заранее говорю! Откуда я знаю, какие у него намерения? – Да какой там обыск. – Слепой улыбнулся. – У меня метод будет практически бесконтактный. – Чего-о? – Детектор лжи, слыхали про такую штуку? Вы по очереди проходите испытание, это недолго, минута, даже меньше. – Чё еще за детектор лажи? – изумился Стопка. – Детектор лжи, – поправил Дантист и сплюнул под ноги. – Ты не ври, я слыхал, это сложная электроника, да и бандура здоровенная должна быть. Слепой вытащил из рюкзака тоненькую книжку в самодельном переплете и потряс ею в воздухе: – У меня принципиально иная технология. Проверенная! – Точно! – встрял Никита. – Слепой никогда промашки не давал. Если говорит, что найдет, значит найдет. Да я сам сколько раз видал, как он… – Ладно, чего языками чесать, – подвел итог Коваль. – Идем, Шаман, глянешь на Коленьку. – Я с вами, – пристроился следом Слепой. – Мне детектор нужно правильно отладить, так что погляжу сперва. Административное здание, где обосновались Ковали, выглядело, как и любое подобного рода место в Зоне – повсюду грязь, ржавые консервные банки, сломанная мебель. Слепой мельком заглянул в зал на первом этаже, где размещались бойцы, прикинул расположение брошенных на пол матрасов – хотя дверь не запиралась, вполне возможно, что по лестнице поднимался чужой и никто не заметил. Тем более охранники спали. А вот комната, где ночевал покойный Николай, наоборот, была оснащена тяжеленной дверью, обитой стальными листами. Не то чтобы Ковали опасались нападения, но в этой комнате хранились их ценности, потому и укрепили вход. Чтобы утром проникнуть в запертую комнату, старшему Ковалю пришлось дверь ломать – приподнять в петлях и выгнуть язык замка. – Вдвоем дверь ворочали, третий снизу ломом поддевал, – пояснил Михаил. – А ключ-то в замке, вон – так и торчит. – Духи, – пророкотал Шаман, пригибаясь в дверном проеме. Коваль с гостем прошли в комнату, Слепой туда заглянул, увидел вывернутые ящики письменного стола, распахнутые шкафы, залитую кровью кровать и тело в углу, накрытое дерюжкой. Пригоршня, которого никто, в общем-то, не приглашал, проскользнул следом и стал в уголке, чтоб не мешать. Слепой тем временем вытащил ключ из замка, внимательно осмотрел, хмыкнул и спрятал в карман. – Духи побывали, – звучно гудел Шаман, прохаживаясь по комнате. Полы просторного одеяния взлетали, поднимая ветерок, смерчи пыли и клочья бумаги шелестели над старым линолеумом позади великана. – Черный Сталкер, его работа… ему в запертую дверь войти легко… Черный Сталкер в смерти виновен! Духи не любят живых, ох не любят! Только огнем от них можно уберечься. Живой огонь – это правильно. Где огня не развели, туда Черный Сталкер ночной тенью входит! Замком да железом каленым духов не остановишь! – Это чё, и хабар духи уволокли? – с любопытством осведомился Пригоршня. – Ты! – Шаман развернулся и ткнул в него огромным пальцем. – Человек, пропахший бензином! Ты тоже для духов добыча! Ко всякому, кто мертвый огонь зажег, духи придут! Всякий им добыча! Черный Сталкер по Зоне ходит! Он все видит! Он знает вас, каждого! Каждого! За каждым в свой черед придет он! Живой огонь от духов защита. Слепой, хотя был до сих пор уверен, что на него эти штучки не действуют, и то ощутил, как по спине ползут противные мурашки и нехороший холод клубком свертывается в животе… А Пригоршня побледнел, но не сдавался: – Не, Шаман, ты лучше скажи, куда Черный Сталкер хабар заныкал? – Ты! – Шаман уставил палец в грудь Михаила Коваля. – Меня слушай! Этой ночью огонь жечь станем. С духами говорить буду. Не один Черный Сталкер в Зоне есть, и другие найдутся. Духи людей не любят, а друг друга еще сильнее! Они скажут, в кого Черный Сталкер вселился, кто им обуян. Кто Черным Сталкером обуян, тот хабар унес. Бей его, пытай тогда, пока тайник с хабаром не выдаст! Убивай его, все едино душа сгинула! Не жалей! Нынче ночью будем огонь жечь. Живой огонь! Живой огонь! Великан развернулся и широченными шагами вышел из комнаты с мертвецом. Протопал по лестнице… И тут же за окном стих шум голосов. Одного вида Шамана было достаточно, чтобы все умолкли. Михаил стоял над телом брата и потирал лоб, щеки его лоснились от пота. – Уф-ф-ф… – Пригоршня провел ладонью по лицу, поглядел на мокрые пальцы. – Вот это мужик… Сколько раз его видел, а все равно в пот бросает. Как он завоет про свой огонь… – Колоссальный мужик, – согласился Слепой. – Другого бы за такие номера давно отметелили, а этот видно, что небитый. – Ты Шамана не трожь, – буркнул Коваль. – Скажи лучше, что ты делать станешь? Имеешь какие мысли? Слепой пожал плечами: – Если у Шамана не выйдет, я попробую. Как раз к ночи соберу детектор лжи, там в общем-то ничего сложного, просто нужно знать, как это делается. – Он снова показал книжечку. – У меня здесь подробно технология описана. Ты только заставь людей поучаствовать, остальное – дело техники. Вошел охранник, оглядел собравшихся, повернулся к Михаилу: – Шаман в дальнюю будку ушел, велел, чтоб не мешали, он готовится к ночи. Еще сказал: как стемнеет, огонь разжигать. И это, люди к вечеру еще соберутся, кто насчет Коли не знает… Ну, постояльцы. Не пускать их? И Монтер приперся, говорит – ты звал. – Пускать всех, – буркнул Коваль. – Пусть ночуют, как обычно, чего ж… А Монтеру скажи, пусть проволоку посмотрит. Мы с Колей хотели по ограде ток пустить, так я вызвал Монтера. Мы с Колей… Все замолчали. Михаил махнул рукой: – Ладно, сходи за носилками, спустим тело вниз. Могилу-то вырыли? До темноты Шаман просидел в бывшей трансформаторной будке. Никто его, разумеется, не беспокоил. Слепой бродил по стоянке, присматривал подходящее помещение, потом рылся в грудах ржавых железяк, собирал всякий хлам, выдергивал провода в потрескавшейся от времени изоляции. Почему-то особенно долго он крутился у старых кострищ, переворачивал камни, поднимая облачка золы, копался в углях… Пригоршня оказался в роли помощника – стаскивал находки Слепого в сарайчик. Иногда тот заглядывал в потрепанную книжечку и скупо улыбался. На расспросы любопытного Никиты не отвечал. Бросил только: – Жалко, что этих чумазых в самом деле обыскать нельзя. Ты понимаешь, на торце ключа глубокие царапины – его снаружи щипцами захватили, да и провернули в замке. Тоже мне духи-муюхи… Щипцы длинные, тонкие должны быть – найти бы, у кого… Хотя, если не дурак, убийца их давно выбросил. – Что, вот просто так – щипцами? – расстроился Никита. – Я-то думал, там хитрое что-то, с подковыркой, а там вон как, без затей… Аж досадно теперь. Потом Слепой переговорил с Монтером – сталкером, который неплохо разбирался в электротехнике. Тот охотно рассказал, что затея Ковалей дурацкая, ни к чему пропускать ток по гребню стены на высоте больше двух метров. – Чисто понты для приезжих. Какой мутант туда полезет? А человеку что, человека так не остановишь… Зато питание нужно. Михаил говорит, ему батареек нанесут, ну, артефактов – так и что? Батареек не напасешься, если хорошую напругу давать. – Монтер, тощий сморщенный мужик неопределенного возраста, трепался охотно, ему было не по себе: явился выполнить работу, а попал на похороны. – А говорить Ковалю сейчас бесполезно, он от смерти братана сам не свой. Слепой поддакивал, соглашался, заодно выцыганил у Монтера несколько светодиодов. Пригоршня наблюдал за приготовлениями, пытался выспрашивать, но Слепой только загадочно улыбался. Наконец Никите надоело, он пошел потрепаться со сталкерами, тем более что Михаил Коваль выдал пол-ящика водки вдобавок к обеду – мол, помяните Колю. Настоящие поминки обещал устроить после того, как найдут убийцу. Начало темнеть, и сталкеры собрались у сарая, в котором медитировал Шаман. Тот не показывался, но охотники постарше, кто уже видел колдуна в деле, объясняли: нужно дождаться темноты. Под вечер пришли еще несколько сталкеров, эти были не в курсе дела. Им объяснили, что происходит, показали Слепого и домик, где скрывался болотный великан. Вновь прибывшие тоже решили поглядеть, как тот станет вызывать духов. Слепой с его потрепанной книжечкой и кривыми ухмылками впечатления не произвел, однако Никита добросовестно рассказывал байки про сыщика – из его болтовни явствовало, что Слепой крут, как гималайские склоны, видит всех насквозь и точно укажет убийцу. Охранники Коваля тоже готовились, они за день отоспались по очереди, и теперь явились все шестеро, увешанные оружием. На каланчу с прожектором втащили крупнокалиберный пулемет, при этом хлипкие ступени скрипели так отчаянно, что стало очевидно – если бы в прошлую ночь дозорный спускался, он бы при этом пол-лагеря разбудил. Бойцы заняли позиции на крышах пристроек, чтобы держать под прицелом весь двор. Это, конечно, гостям было не по душе, но делать нечего – все понимали: Коваль в своем праве. Убийство брата – не шутки… Еще охранники сложили кучу дров перед входом в сарай Шамана, а когда стемнело, сталкеры развели большой костер. Наконец явился Михаил. В одной руке кольт, в другой бутылка. Время от времени он делал глоток, но на ногах держался твердо, и взгляд у него был цепкий, внимательный. – Ну, – хмуро бросил Коваль, – начнем. Шаман! Ты готов? Взгляды сталкеров сошлись на темном дверном проеме – и Шаман явился! Громадный силуэт выплыл из мрака, царившего внутри сарая, – будто лоскут ночи влетел в освещенный круг около костра. Взметнулись полы плаща, ветер подхватил ворохи оранжевых искр, завертел огненной метелью, погнал по кругу. Отблески пламени вырывали из тьмы удивленные лица сталкеров, хотя сам Шаман странным образом оставался в темноте. Еще одно плавное текучее движение – он сбросил плащ, и огонь, до сих пор избегавший великана, метнулся навстречу, охватил, окутал рыжими сполохами. Торс с развитой мускулатурой покрывали темные разводы, бесконечные извилистые линии, концентрические фигуры, неправильные, искривленные. Рисунки струились, текли, сплетаясь в невероятный узор. На лоснящемся теле колдуна двигались мышцы, пробегали алые блики… Он играл мускулами, и пятна плясали, затягивая огромный торс новыми узорами. Рисунок менялся на глазах, будто картинка в калейдоскопе. – Живой огонь! – зарычал Шаман. – Живой огонь! Духи слышат! Духи меня видят! Духи лесов, духи болот, духи радиации, духи гравитации! Духи света и духи тьмы, духи холода и духи жара! И ты, Черный Сталкер, самый могучий из всех! Шаман запрокинул голову, широко раскидывая испещренные узорами ручищи, тело его содрогалось, мышцы вздувались и опадали. Он начал танцевать – медленно, грузно, завораживающе. – Ты здесь, Черный Сталкер, я вижу тебя! Я чую тебя! Ты здесь, ты среди нас! Огонь, огонь, живой огонь поможет мне! Я найду тебя, Черный Сталкер, я найду твое тело, злобный дух! Шаман раскачивался все сильнее, руки взлетали и падали, костер под ногами судорожно выбрасывал языки пламени, и тени метались по лицам, по грязным стенам. Рычащий бас взмывал с ворохами искр, уносился к черному небу Зоны: – Огонь, огонь, живой огонь! Помоги нам, укажи Черного Сталкера! Кто убил?! Кто украл?! Кто кровью замаран, кто Черным Сталкером обуян?! Живой, живой огонь! Ты видишь нас, ты знаешь всё!!! Слепой, заканчивавший приготовления в соседнем сарае, тоже вышел к костру. Пляска Шамана обладала неотразимым магнетизмом, сталкеры молча глядели на его движения широко распахнутыми глазами, многие начинали дергаться в такт – прерывистые, нервические движения людей попадали в ритм с танцем теней и напевным ревом великана. А тот замер над огнем как черная скала, и огромный палец его пополз по кругу, поочередно указывая на собравшихся. Они вздрагивали, ежились, кто-то отступил назад, кто-то даже зажмурился… Рука описала петлю и пошла в обратную сторону. Неожиданно Шаман перемахнул через костер, окутанный взметнувшимися языками пламени, сграбастал тщедушную фигуру, навис, стискивая ручищами. – Ты! Говори! Говори, Черный Сталкер! Ну! Обвиняемый, совсем невидный под насевшим на него великаном, захрипел, и Шаман слегка ослабил хватку. – Говори! Живой огонь, дай ему сил сказать! Говори – Черный Сталкер в тебе?! Говори!!! – Черный Сталкер во мне… – пролепетал коротышка. – Ага! Духи всё видят! Говори: Черный Сталкер велел убить! Говори!!! – Черный Сталкер велел убить… – А-а-а!!! – взвыл Шаман. И тут же несколько человек, введенных в транс его танцем, завыли: – А-а-а! – О-о-о! Где-то далеко-далеко вой подхватила стая слепых псов. – Постой, Шаман, – неожиданно отчетливо произнес Коваль. – Ты кого мне поймал? Это же Монтер, я его сам вызвал, он только сегодня пришел. Собравшихся будто ледяной водой окатило – и наваждение исчезло. Михаил запрокинул голову, сделав длинный глоток, швырнул почти пустую бутылку в костер. Зашипело пламя, стало светлее. – Точно! – заорчал Пригоршня радостно. – Это Монтер! Обознались духи-то, а, Шаманчик? Великан разжал ладони, и тщедушный сталкер соскользнул на землю. Соседи отступили в тень, словно никто не хотел оказаться рядом с жертвой болотного чародея. – Духи не ошибаются, – твердо произнес колдун. – Значит, и в него Черный Сталкер тоже вселился. – А не пошел бы ты, Шаман, в… – невыразительным тоном проговорил Коваль. Ствол его кольта глядел под ноги великану, – к себе в болото? Мне убийца брата нужен, а не фокусы… Гипнотизер хренов. – Сдохнете здесь все! Черный Сталкер нашел сюда тропку! Теперь всех захватит, всем теперь пропасть! Одного за другим, одного за другим! – завел Шаман, но сталкеры уже стряхнули оцепенение. По кругу пробежали короткие вздохи, зрители зашевелились, приходя в себя. – Эй, мужики, поднимите Монтера, – велел Михаил. – Водки ему дайте, что ли. А ты, Шаман… – Уйду! – твердо объявил великан. – Это место проклято, духи отвернулись, огонь не поможет. Все передохнете, один за другим, один за другим… Черный Сталкер уже здесь. Шаман подхватил свой плащ, резким движением набросил на мокрые после пляски плечи. Взял винтовку и гигантскими шагами устремился к воротам. Несколько человек, среди которых выделялся ростом Кирза, отперли их, и едва Шаман шагнул наружу, поспешно закрыли. В этих краях ночью ворота следует держать на запоре. Слепой не вмешивался, он поглядывал на монитор. Когда в стороне от скопления сигналов зажглась еще одна звездочка, удовлетворенно хмыкнул: – А этот Шаман не такой дурак, ПДА все же включает, когда никто не смотрит. – Шаман смелый, – бросил Стопка и потянулся к початой бутылке, стоящей на земле у его ног, – в одиночку ночью ушел. Ну ладно, теперь чего? Коваль поискал глазами Слепого: – Твой черед. – У меня все готово, – отозвался тот. – Только вам всем придется руки помыть. Знаете анекдот? Сталкер Петров как-то помылся, заодно и старый ватник на себе нашел. – Ты брось эти шутки свои, – пробурчал Кирза, с сомнением почесывая впалую грудь под расстегнутым воротом грязной рубахи. В стороне протяжно застонал Монтер – он выходил из транса. – У меня все по теории. – Слепой продемонстрировал книжечку. – Нужно, чтобы руки были сухие и чистые. Значит, так. В сарае мы с Пригоршней собрали машину. Детектор лжи, слыхали, конечно? – Слыхали, слыхали, – буркнул Стопка, – небось мы не дикие какие, про детекторы знаем. Говори дальше. – С чудесами магии мы уже пробовали, – уверенно продолжил Слепой, – теперь будем по науке. А наука нас учит, что виновный волнуется. Он может контролировать свои слова, может держаться спокойно, но организм-то все равно барахлит. Температура, очень мелкая дрожь пальцев, кровяное давление, потоотделение… в общем, всего понемногу и в микроскопических дозах. Сам человек этого не ощущает и, стало быть, унять эти проявления не может. И тут уж не важно, что убийца будет думать, – дело не в сознании, а в подсознании, а оно нашей воле не подчиняется. Ну вот и вся теория. Теперь практика. Поочередно все моют руки. Знаю, непривычное дело, но надо себя заставить. Дальше вытираете руки насухо, входите в сарай один за другим. Там моя машина. Будет темно, но разберетесь – диоды светятся. Слева два диода, справа два. Между ними плоский лист из особого металла. На него возлагаете персты… – Чего? – переспросил Стопка, мрачно разглядывавший ладони. – Ты по-человечьи говори! – Ну, кладете ладони, плотненько, чтобы как можно больше площадь контакта получилась. Держите полминуты или… Ну, в общем, сосчитать до тридцати – и на выход с другой стороны. Сарайчик сквозной, так что не перепутаемся. Начнем, когда все по одну сторону здания станут, закончим, когда все на задворках соберутся. Я думаю, для чистоты эксперимента и те, кто сегодня притопал, тоже могут в очередь встать. Заодно хоть раз руки помоете. Ну… и в общем, когда убийца ручки приложит, все услышат. – Что-то ты уверенный больно, – усомнился Дантист, – и новички тоже… Не боишься, что у твоей машины как у Шамана выйдет? Слепой пожал плечами – мол, какие сомнения? – Давайте, мужики, раньше ляжем, раньше кончим, – поощрил гостей Коваль. – Пригоршня, ты первый. А то веселый слишком. Сталкеры гурьбой двинули от костра к темному зданию, в глубине которого поблескивала светодиодами машина Слепого. Принесли ведра с полотенцами. Пригоршня вымыл руки, обтер и первым шагнул в сарай. Минутой позже вышел с другой стороны, сияя неуместной улыбкой. – Следующий! – скомандовал Коваль. Люди по одному входили в дом, топали к светлячкам диодов, нащупывали металлическую плоскость, припечатывали ладони… Постепенно однообразные действия всем надоели, прекратились шутки насчет мытья рук, что, мол, это совсем не больно… Вошел – постоял – вышел; вошел – постоял – вышел… Машина помалкивала. Все больше народу оказывалось позади строения, сталкеры озирались да поглаживали оружие – убийца среди оставшихся. Те, кто еще ждал своей очереди, опасливо косились друг на друга. Хуже всего пришлось Кирзе – он оказался последним, и когда входил в сарай, над лагерем повисла такая глубокая тишина, что слышно было, как в глубине Зоны за ЧАЭС чешет спину о дерево старый кровосос. Но и Кирза благополучно прошел испытание. Машина Слепого не издала ни звука. – Ну? – крикнул Дантист. – А теперь как? Еще раз пройти через сарай? Так всю ночь циркулировать будем? – Пригоршня, давай! – велел Слепой. Никита щелкнул рубильником, под крышей вспыхнули загодя установленные лампы, охранник на вышке развернул прожектор. – Поднять руки! – громовым голосом рявкнул Слепой. – Всем смотреть друг на друга! Два десятка глоток с шумом выпустили воздух – у всех ладони были черные, перепачканные сажей, которую Слепой добыл в старых кострищах, чтобы вымазать как следует свой детектор. И только руки Дантиста сияли белизной в ярком свете. Тут же убийца прыгнул в сторону, заорал: – Не подходить! Завалю!!! В руке его возникла граната, между бледными пальцами блеснули округлые рубчатые бока. Дантист вырвал кольцо, толпа отшатнулась, Коваль вскинул свой древний кольт… Бабахнул выстрел, в белом свете мелькнуло длинное тело Пригоршни. Раненый Дантист взвыл, Никита подхватил гранату и в падении отправил ее по дуге – через забор. Заорали на крышах бойцы Коваля, Стопка с Кирзой перехватили руки Дантиста, из простреленного плеча которого хлестала кровь. Убийца истошно завопил: – Не хотел убивать! Он проснулся, я не хоте… Прогремел взрыв, снаружи по бетонной стене заколотили осколки, оглушительно взвыли слепые псы – оказывается, свора успела подобраться совсем близко. Охранник на вышке торопливо развернул прожектор – и пулеметный грохот заглушил все звуки. Выстрелы смолкли, завывание псов стало затихать, удаляясь. Коваль методично колотил Дантиста рукоятью кольта. – Погоди, ты ж его так до смерти забьешь, – жалостливо сказал Пригоршня, склоняясь над убийцей. – Ты что, он же еще не сказал, куда хабар спрятал. – Ладно, – согласился Коваль, опуская пистолет. – Я и сам не хочу спешить… Урод! И он врезал обмякшему Дантисту сапогом. Слепой с Пригоршней оставили хозяина заниматься делами и побрели в административное здание – там им обещали выдать по матрасу. – Видишь, как оно вышло, – устало пробормотал Пригоршня. – Это Монтеру еще повезло. Если бы Коваль больше на грудь успел принять, так может, и проканало бы. – Да нет, как же? Монтер только сегодня сюда… – Да может убедил бы его Шаман как-то. Он никогда своих ошибок не признает. Видишь же, как дело повернул: Монтер, дескать, тоже того… одухотворенным стал. – Инфицирован Черным Сталкером? – Ну, типа того… Обуян, стало быть. Мол, духи не ошибаются – раз указали на Монтера, то и он в чем-то виноват. – Да он просто выбирает того, кто легче поддается внушению. Талант, Зона его дери. Экзорцист. – Я вот помню, было дело, тоже стали шмотки пропадать, и позвали Шамана. Он двоих указал. Ну, то есть не сразу, а по очереди – сперва одного, потом другого. Тогда без убийства вышло, просто воровали. Так что Шаман назвал, кто виноват, тому морду набили, выгнали и по всей сетке дали рассылку: мол, этот крыса. А потом снова кражи начались… Шаман опять – вот этот! Тут уж и покража нашлась, и все. Конец истории. – Погоди, как конец? А тот, первый, которого выгнали? – Да как… Его же ночью выгнали, без снаряги. Он и пропал, никто после не видел. Так что, хотя он, может, и не виноват, однако и предъяву Шаману некому выставить. – Ну и порядки здесь… – покачал головой Слепой. – А ты думал! Я же сразу сказал: народ простой, прямолинейный. Они помолчали. – А я новый анекдот придумал, – сообщил Слепой. – Сталкер Петров помылся, и когда три слоя грязи с него сошли, он опять стал пулепробиваемый. Как? Никита покрутил головой, устало потер лицо. – Вот у тебя шутки, как у Химика все равно, – сообщил он. – Такие же мутантские, обычный человек ни в жизнь не поймет. Вот этот твой анекдот – ну самый тупой. Ты лучше скажи, что за книжечку тогда нам показывал? Что за теория такая? – А тут как раз никаких шуток, в книге вся теория этого детектора описана. Почитай, интересно. – Да у меня с чтением-то не очень… – протянул Пригоршня, но книжку взял. Развернул самодельный переплет и прочел: Джек Лондон «Великий кудесник»… |
||
|