"Катерина Врублевская. Дело о старинном портрете (Аполлинария Авилова-3) " - читать интересную книгу автора

радость не только тебе. Ты не на необитаемом острове живешь, а среди людей.
После этих моих слов Андрей долго молчал, а потом вымолвил через силу
глухим голосом:
- Виноват, мне пора. Не думал, Полина, что ты меня настолько не
понимаешь...
Он поднялся с колен, повернулся и ушел, ничего не сказав на прощание.


***

Этот вечер, впервые за множество дней, я провела одна. До полуночи не
тушила свет, не раздевалась и ждала. Недоумевая, я отправилась спать,
надеясь, что наутро недоразумение рассеется. Но и утром Андрей не пришел.
Меня охватило волнение. Я быстрыми шагами мерила гостиную вдоль и поперек, и
мне уже не были милы ни стулья, любовно собранные его руками, ни резьба на
столешнице. Все вокруг напоминало о нем. Нет, не напоминало - кричало: "Мы
частицы его, где же он, что с ним?" Но ответа не было.
Тогда я собрала волю в кулак и решила не обращать внимания: если ему не
хочется меня видеть, что ж, займусь другими делами, благо, их накопилось
немерено. В любовном пылу и угаре я забыла о милых повседневных заботах и
хлопотах, которые помогали забыться и не чувствовать себя одинокой.
Я навестила Настеньку в институте, принесла ей гостинцы. За последний
год девушка вытянулась, похорошела и уже ничем не напоминала того
несчастного ребенка, которого взял под свою опеку мой отец 13. Она по-детски
обрадовалась моему визиту, и мы славно поболтали, обсуждая ее
подруг-пансионерок и классных дам.
Потом я зашла в ателье модного платья Жаннет Гринье, полистала журналы,
но так ничего и не выбрала - не было настроения кому-то нравиться.
Комплименты Жаннет моему цвету лица мне пришлись не по вкусу, я была в
большом раздражении. Купила полфунта глазированных орешков в кондитерской
Китаева, немного поговорила с Аделаидой Федоровной, вдовой титулярного
советника, пившей там горячий шоколад, - она уже была осведомлена о моем
новом гарнитуре - и спустя час, немного уставшая от прогулки по городу,
вернулась домой.
Прогулка не принесла облегчения. Сердце продолжала томить тревога.
Снимая шляпку, я спросила Дуняшу: "Андрей Серапионович не заходил?" - и
получила отрицательный ответ.
Мне не спалось, не читалось, я впала в отчаяние, потеряла аппетит.
Несколько дней я не выходила из дома: боялась, что Андрей придет, а меня не
окажется.
В субботу заглянул отец и сразу понял, что со мной творится неладное. Я
не выдержала и разрыдалась в его присутствии.
- Papa, объясни ты мне, что я ему сделала? Ведь я хвалила его умение
рисовать мебель, а он обиделся.
- Протасов художник, - ответил мне отец, - он ищет себя. Андрей
Серапионович хочет достичь вершин, а ты опускаешь его на грубую землю. Вы не
поняли друг друга, вот он и обиделся.
- Что же мне делать?
- Сколько времени прошло с тех пор, как вы не виделись?
- Почти неделя. Я не могу так больше, я хочу его видеть. Я пошлю за