"Катерина Врублевская. Дело о старинном портрете (Аполлинария Авилова-3) " - читать интересную книгу автора

но промолчала: Протасов - художник, ему виднее, как должны выглядеть на
картине сладострастные египетские царицы.
Лежать без движения оказалось трудно, а спустя несколько минут - просто
невозможно. Шея затекла, и я перестала ее ощущать, по рукам побежали
противные мурашки, а кончик носа зачесался так, что мне неудержимо
захотелось чихнуть. Да еще в воздухе плавал сильный запах масляных красок.
Сдержаться не удалось, я оглушительно чихнула и заерзала на месте, ломая
рельеф ткани, складки и все, что трепетно выстраивал художник в течение
часа.
- Аполлинария Лазаревна, голубушка, не двигайтесь, прошу вас, -
умоляюще воскликнул Протасов, прижимая к блузе руки. - Так удачно тени
легли, нельзя менять композицию. Лежите смирно.
- Но мне... Апчхи! Что делать, если чихать хочется? Да и нос чешется.
А... апчхи! Андрей Серапионович! Эта генеральшина парча пыльная и кусачая. И
еще я с нее сползаю. Скоро на полу окажусь.
- Лягте, как лежали, прошу вас. Я скоро закончу наброски, и вы сможете
отдохнуть. А пока замрите и не двигайтесь, мне нужно начертить основные
линии. Несколько минут, не более того.
Но это "скоро" никак не наступало.
Мне очень нравился приятный художник с длинными русыми волосами, и
мысль, что он видит перед собой лишь модель для своей картины да богатую
заказчицу, не давала мне покоя. Я хотела, чтобы он увидел во мне женщину, и,
кажется, я придумала, как этого добиться. Но это потом, а сейчас я легла
поудобнее и вновь застыла в придуманной художником позе - Клеопатра отдыхает
после бурной ночи с Марком Антонием.
Неожиданно в гостиную вошел Лазарь Петрович.
- Добрый день, Полина, приветствую, господин Протасов!
Художник поклонился.
- Papa, посмотри, как я тебе в наряде Клеопатры? - Я воспользовалась
случаем и поднялась с колченогой козетки.
- Во всех ты, душечка, нарядах хороша! - воскликнул отец. - Только
бледна уж очень.
- Это грим, не волнуйся, я его смою после сеанса.
- Если мне память не изменяет, то Клеопатра была смуглой. А ты
выбелилась, словно Пьеро.
- Papa, это новый стиль, "ар нуво", слышал о таком?
- Нет, но охотно верю, что новый стиль весьма идет египтянкам из
русской провинции. Все, не буду вам мешать, занимайтесь. - И Лазарь Петрович
вышел из гостиной, напоследок подмигнув мне.
Я приняла этот знак как одобрение моих планов на завтра.
На следующее утро я особенно тщательно занялась своим туалетом:
надушила не только волосы и шею, но также живот, грудь и под коленками,
побрызгала в гостиной лавандовой водой и заставила Дуняшу отполировать мне
ногти на руках и ногах. Когда Андрей Серапионович занял свое место за
мольбертом, а я, облаченная в парик и креп-жоржетовый салоп, возлегла
египетской царицей на козетке, настало время действовать.
Чуть двинув коленкой, я нарушила складки, которые Протасов
собственноручно укладывал на мне, стараясь, чтобы ткань легла классическим
образом. Спустя две минуты художник заметил изменения и подошел поправить.
Напрячь бедро было дело одного мгновения, и складки, любовно уложенные,