"Константин Вронский. Сибирский аллюр " - читать интересную книгу автора

Он глянул на нее, увидел под попоной очертания кинжала, лежавшего на
теле девушки, и повернулся к Марьянке спиной.
"Гнать ее надо, гнать, - мрачно подумал он. - Или мне действительно
придется ударить ее - в полном соответствии с добрыми старыми традициями: а
ну, глазья-то опусти, баба! Э-э, да чего там, я ее просто забью насмерть..."
Грели его, согревали подобные мысли, согревали уж тем, что он прекрасно
знал - никогда так не поступит.
Ночью, поняв, что не сможет заснуть, Машков вновь отправился к пастырю
их казачьих бродячих душ. Батюшка по обыкновению изрядно уже принял и с
блаженным видом начищал добытые, вернее, "подаренные" сотоварищами по
божьему цеху, священные для него вещицы. Завтра будет воскресный день...
Надо бы молебен отслужить, а потом и в путь-дорожку пускаться можно.
- Иди-ка ты отсюда прочь, Ваняша! - заявил поп, отмахиваясь от казака
распятием. - Знаю я все матюки твои, выучил уже! Меня этими богохульными
словесами не проймешь!
- Я за советом, отче! - Машков казался столь смиренным, что отец Вакула
с любопытством покосился на него.
- Слушаю, сын мой...
- Скажи, отче, неужто я и в самом деле из двух половинок состою,
склеенных хуже некуда?
Казачий пастырь Вакула Васильевич поначалу уставился на Машкова почти в
священном ужасе. А затем припомнил, что с начала похода Иван больно уж
сильно изменился. Словно выпекало ему что-то мозги из головы.
- Каким клеем склеен, вот что важно, - по-отечески утешил Машкова
поп. - Только это и важно, сын мой, в общем-то...
- А разве не важно, что из половинок-то?
- Ну, ежели бы ты был, предположим, лавкою, наспех склеенной, тогда
беда. А так - жить можно.
- Я ж тебе не лавка, отче...
- И слава богу! - отмахнулся от Машкова поп Вакула, и Иван ушел к
своему костру ничуть не успокоенный.
Марьянка крепко спала. Машков осторожно присел над ней на корточки, с
любовью глядя на девушку. Губы ее были слегка приоткрыты. "Какая ж она
красивая, - подумал Иван. - Какая нежная! Черт побери, завтра мне опять
придется орать на нее..."

У камской излучины рядом с Челнами Лупину наконец-то удалось повидаться
с дочерью. И не только повидаться, но и перекинуться парой слов!
Их встреча произошла 14 июня 1579 года, и если бы у Лупина был
календарь, он бы точно обвел эту дату красным цветом, а то и своей
собственной кровью. В этот день он готов был плакать от счастья, и даже
чертова ватага казалась ему сегодня чудом господним. Казаки стали лагерем у
Камы. Ермак и его сотники совещались уже несколько часов. Впервые они
поняли, кто такие Строгановы. Все, что до сих пор рассказывали о купцах
посыльные, звучало слишком уж фантастично, чтобы взять вот так сразу и
запросто поверить. Но теперь казаки слышали также разговоры местных селян, а
уж тем Строгановы были отлично известны. Кто ж на Каме-реке, кто ж во всей
Пермской земле не знал, кто такие Строгановы?
Царь - далеко, Бог - высоко, а Строгановы - повсюду... Это была та
самая мудрость, с которой приходилось жить, и жить в общем-то неплохо.