"Константин Вронский. Черная богиня " - читать интересную книгу автора - Спустите клетки вниз! - громко попросил Холодов.
- Нет. - Вы что, столь мало цените своего будущего царя? Домбоно не ответил. Он хлопнул его по плечу, довольно больно хлопнул, надо сказать, так что болью стрельнуло даже в голову Холодова. А затем повел во дворец. Сколько времени прождал Холодов, промаялся между сияющими золотыми стенами с удивительными письменами и картинами, он бы и сам никогда не сказал - ему самому эти часы ожидания показались вечностью. Он стоял в огромном зале, поглощенный абсолютной тишиной. Настороженно оглядывался в поисках двери, но повсюду были только золотые стены... стены из фантастических романов и повестей. Казалось, они рассказывали историю Мерое... Тысячелетия счастья в горной долине, в благодатном чреве матери-земли. Шаги Холодова были единственным звуком, жалкой попыткой порвать безукоризненное полотнище тишины. Эти шаги бисером бились в уши. Самому Холодову они казались ударами молоточков внутри черепа. А потому он замер в ожидании невесть какого зрелища. Наконец, незримая дверь в стене открылась. Появился Домбоно в ореоле загадочного света. За ним два жреца несли кровать. На ложе, замотанный в золотую пелену, лежал Мин-Ра. Лежал неподвижно... Неподвижность, стылая заторможенность казались в Мерое символами божественности... А еще тишина, эта ужасная, мертвая тишина! Холодов вздрогнул. Ложе поставили в двух метрах от него; жрецы бесшумно - Я повторю то, что уже говорил вашему товарищу: коснувшись сына Солнца, вы неразрывными нитями связываете свою жизнь с его жизнью. Холодов молча кивнул головой. Судорога сдавила горло. "Давай, парень, - шепнул он. - Обследования, диагноз, приговор, можно оперировать или нет. Прогноз, от которого зависит наша жизнь. Жизнь Ники..." - Это что такое? - наигранно возмутился он, а сердце ушло в пятки. - Это почему это парень на кровати лежит?! Пусть встает. Домбоно глядел на Холодова так, как будто Алексей только что убил Мин-Ра. Мальчик не шевелился, только пальчики едва заметно подрагивали. Нервозно перебирали расшитую золотом пелену. - Что такое? - громко повторил Холодов. - Парень должен встать. - Но это невозможно! - Домбоно едва пришел в себя от ужаса. - Он и так еле жив от боли. - Вот это я и хочу увидеть! - Никто не должен видеть, как страдает сын Солнца! - За исключением его врача. А я теперь - его врач! Откуда-то издалека до него долетел голос... нереальный, звеняще-вибрирующий, металлический. Звуки чужого языка, которые, возможно, звучат мелодией, когда рождает их не этот холодный голос. Языка, который он даже пытался учить вслед за Пашкой и Никой, но как видно, кишка оказалась тонка, хотя кое-что сейчас он начинал припоминать. Домбоно скрестил руки на груди и повернулся к Холодову. В золотых одеждах запутался солнечный зайчик, такой яркий, что был способен ослепить |
|
|