"Константин Вронский. Черная богиня " - читать интересную книгу автора - Нет! Но один англичанин как-то раз приблудился к нам. Зим эдак
двадцать назад. И я решил выучить его язык. Через четыре года я свободно заговорил на этом языке. - А потом? - Шесть месяцев не было дождя, - Домбоно недобро усмехнулся. - А потом как заладят ливни на три недели, и наши поля расцвели вновь. - И это через четыре года! - в ужасе прошептал Савельев. - Что такое четыре зимы? Мы думаем в иных масштабах, - жестко отрезал Домбоно. - Вы ведь тоже не вечны... Кстати, по-меройски вы объясняетесь вполне сносно. - Хотя и изучал его много больше, чем четыре зимы, - пробормотал Савельев. - Спрашивается, для чего? - жрец был безжалостен. - Наверное, для того чтобы понравиться богу дождя, - покаянно развел руками Павел. ...Все жрецы-лекари Мерое были заняты день и ночь, невыносимый зной буквально разрушал людей. Воды в резервуарах становилось все меньше, она превращалась в источник болезней для всего населения - по краям чаш оставался красноватый осадок. Простонародье Мерое уже начинало болеть. Но далеко не всегда стремилось попасть в "больницу". На всей растительности в садах прекрасного города, на сикиморах, окаймлявших улицы, лежала удушливая пыль. Зеленые изгороди из тамарисков и других растений походили на истонченные скелеты; даже в лучших частях города пешие люди поднимали густые облака пыли; если же по раскаленной дороге проезжала колесница или телега, за ними следовал такой громадный столб серой безотрадную пустыню. Каждый дом походил на раскаленную печь, и даже купание не приносило прохлады. Зреющие финики на деревьях стали покрываться наростами. Зараза настигала все живое, и тревога Домбоно возрастала. Верховный жрец становился все более раздражительным и угрюмым. Нет, он ничего не имел против Савельева, но сейчас просто не мог отвечать ему иначе... Больница Мерое оказалась широким каменным домом, примыкавшим к храмовым постройкам. Что, собственно, и неудивительно, ведь жрецы как раз и были лекарями. Вероятно, в Мерое жили очень здоровые люди, большинство палат пустовало, коридоры стонали от одиночества. Пара мероиток-сиделок, испугавшись, бросилась прочь, едва заметив Савельева. - Да не очень сейчас все здоровы, - вздохнул Домбоно. - Но нас, жрецов, и нашу больницу боятся. В большом помещении, в центре которого стоял пустой стол, их уже ждали остальные жрецы-лекари. Молча, враждебно глядели они на чужеземца. На них так же, как и на Домбоно, были длинные, расшитые золотом одеяния, а на головах остроконечные колпаки с вышитыми змейками - символами мудрости. - Ничего себе, операционная! - почти восторженно воскликнул Савельев, вымучивая улыбку. - И вся команда скальпеля и зажима! Как и у нас! Когда появляется главврач, за тошнотворно-белыми халатами больного уже не видно, - он обернулся к Домбоно. - Считайте, что впечатлили меня. Только где же кандидат в больные? - Появится, - в голосе Домбоно прозвучали жесткие нотки, - вы увидите, как мы оперируем. Все готово. Мы покажем, на что способны мероиты. |
|
|