"Константин Вронский. Черная богиня " - читать интересную книгу автораглазах блистали молнии, а маленькие кулачки были гневно сжаты.
- Конечно, - кивнул головой Савельев. - Я уже давно понял, что Мин-Ра не орел в клюве притащил, что вы рожали его в муках. У вас в груди бьется сердце, способное любить, и ваше тело умеет трепетать от страсти. Божественной страсти конечно же! А теперь подумайте, что сильнее - государственные интересы или материнская любовь, - Савельев горестно опустил голову. - И тут я вам вообще не указчик, эту дилемму вам придется решать наедине с вашей совестью, царица-богиня! - Мои врачи будут оперировать, а вы проконсультируете их. - И что вы от этого выиграете? Я ведь не знаю даже уровня ваших медиков. - Домбоно вам все покажет. Если вы хотя бы попытаетесь... - Эта операция - дело слишком серьезное, чтобы я стал "хотя бы пытаться"! Нет! Заветы ваших черных фараонов законсервировали ваше государство на четыре тысячи лет... но остеому не законсервируешь! Отвезите мальчика в нормальный мир! - Вы поможете ему! - ее ручка, вытянутая в сторону Павла, была подобна приготовившейся к нападению змее. И ставшее на мгновение более человечным и живым лицо вновь превратилось в маску божества. - Вы сделаете это. Во имя вашей потерянной любви к белой женщине. Савельев вздрогнул. Как, каким образом эта дьяволица сумела украсть его воспоминания о Науне? - Прекратите, - устало прикрыл он лицо руками. - Я в жизни не оперировал, даже чирья не вырезал, не то что остеому. Было бы преступлением взяться за скальпель. умирать, - холодно произнесла Сикиника. - Ради вашей утраченной любви одумайтесь. Завтра Домбоно покажет вам нашу больницу... ... Я ненавижу больницы. Больницы, построенные где-то в самой сердцевине послевоенного двадцатого столетия и сохранившие свое непревзойденное уродство в нашем новорожденном веке. Я ненавижу их бесцветные коридоры, они напоминают мне о зиме, а их обитатели похожи на персонажей проклятого Дантова ада. В вызванном мною лифте в тот день смердило лекарствами. Человек, стоявший рядом на костылях, тоже смердил. Я едва дышал, прятал нос в букетике желтых хризантем. Моему спутнику было около шестидесяти, разбитая машина, обряженная в растянутый до невозможности спортивный костюм темно-синего унылого цвета. Его лицо было того же оттенка, что и букет в моих руках, щеки приклеились к костям черепа, а взгляд абсолютно пуст, словно дядьку по маковку накачали тазепамом. Голые ноги уныло терлись о тапочки без задников, а седой венчик волос он забыл причесать еще неделю назад. Мой взгляд нервно метался по его лицу, по стенкам лифта. Почему мы поднимаемся так медленно? Почему? Все, приехали. Наконец-то. Онкологическое отделение. Здесь лежит Санька. Этот белый, по-зимнему стерильный коридор приведет меня к ней. Дама в тоскливо белых одеждах и очках в поллица подошла ко мне. - Вам чего? - Я ищу палату №14... |
|
|