"Константин Вронский. Черная богиня " - читать интересную книгу автора Она вновь упрямо мотнула головой, словно маленький капризный ребенок.
- Но не для меня! Я хочу знать, что живу... - А потом? Что будет потом? Ты же знаешь, он не останется здесь, в Мерое. Роль бога ему не светит, даже если он и хотел бы доконать этого чертового Домбоно. Леха - из другого мира, Сикиника. - Что потом? - ее прекрасное личико просияло, глаза блеснули неподдельным счастьем. - А потом я рожу ему ребенка... - И все начнется сначала! Представляешь, с какой грязью смешают твое имя? До сих пор ты была женщиной, наделенной удивительной властью и загадочными, магическими силами. Но теперь... - Теперь я только женщина. И я все равно пойду к твоему другу! "Господи, я тут точно с ними со всеми скоро с ума сойду, - мелькнула в голове Павла дурацкая, беспомощная мыслишка. - А впрочем, уже сошел". - Не ходи туда, царица, - устало попросил Павел. - Иначе состоится еще одно ужасное жертвоприношение и чье-то сердце будет брошено на алтарь вашего жадного бога. Не ходи... - Но я обязательно хочу все рассказать ему! - упрямо топнула ногой Сикиника. - Лучше расскажи мне... И богиня Мерое, сама не понимая, зачем и почему повинуется голосу этого незнакомца, начала свой рассказ... Глава 22 МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА Сикиника, неотрывно глядя на Павла и не видя его при этом. Перед взором царицы-богини открывались совсем другие сцены. ...Когда Сикиника встретила Мин-Осириса, по мероитским меркам ей было девятнадцать зим. Это была удивительная девушка, ставшая в древнем городе чудес величайшим чудом. Ее отец царь Рамфис умер полгода назад; о матери Сикиника ничего не знала, а от Домбоно, уже в те времена бывшего верховным жрецом Мерое, правдивого ответа было не добиться. Сикиника взошла на трон, именно ее, а не брата Раненсета, провозгласили царицей-богиней, она жила под маской из золотой пудры и алмазных теней на лице, воспитанная Домбоно скорее как ожившая статуя, а не человек, не ведавшая ничего, кроме своей божественности. И тут появился Мин-Осирис. Они лишь взглянули с Сикиникой друг на друга и уже не смогли отвести глаз. Сквозь завесу длинных ресниц Сикиника созерцала благородный облик юноши, его гладкую бронзовую кожу. На его широких плечах покоилось драгоценное ожерелье с медальоном, покрытым многоцветной эмалью. Мин-Осирис осторожно подошел к девушке: - Богиня, твоя красота сияет ярче солнца в зените, сильнее луны и звезд в синеве ночного летнего неба, - и он протянул пораженной Сикинике золотую сандалию, унесенную когда-то орлом. - Эта туфелька - знак... "Ешкин кот, экая Золушка по-мероитски..." - пронеслось в голове у внимательно слушавшего рассказ царицы Савельева. ... Их свадебное торжество сопровождалось всеобщим народным ликованием, но молодожены его даже не заметили, так им хотелось скрыться от всего мира и видеть лишь друг друга. |
|
|