"Константин Вронский. Черная богиня " - читать интересную книгу автораписьма, а вот в третьем, чуть большего размера, личные вещи Саньки.
- Она просила меня передать это тебе, Паш, если она... ну да. Я кивнул. "Ну да". Оба письма были адресованы мне, причем на одном конверте была сделана надпись красным фломастером: "Прочитай сначала это!". Я открыл большой конверт, и из него выскользнул вечный талисман Саньки - серебряное солнце со стилизованным оком Гора. - Когда она умерла? - тихо спросил я, изо всех сил стараясь не закричать от боли. - Сегодня утром, где-то в восемь. Мы сделали все возможное, Паш, но... Она не очень сильно мучилась. "Она очень сильно мучилась, - прочитал я в глазах Холодова правду. - Бесконечно..." Холодов достал какую-то бумагу, ручку и протянул мне. - Распишись, Паш, в получении. Вот здесь, пожалуйста... С каким бы удовольствием вместо обычной подписи я начирикал три жирных черных креста, так погано я чувствовал себя в этот момент. - Что... - я задохнулся вопросом. - Что с ней будет дальше? - Дальше? - Холодов вскинул на меня недоумевающие глаза, потом покосился на подписанную мной бумажонку, словно там искал достойного ответа. - Ох, Паш... Ее вскроют, кремируют и так далее... Я вышел из больницы, добрался до ближайшего киоска, бойко торгующего спиртными напитками, купил два блока "Парламента", две бутылки водки и поехал домой... - ... А ну, брысь отсюда! - рявкнул Алексей, рубанув рукой воздух. - Первым, кто вновь обрел дар речи, был Павел Савельев. - Ты что, совсем рехнулся, идиот? - прошептал он. - Они ведь только того и ждут, чтоб ты отказался от операции, и они вытащат на всеобщее обозрение твое сердце... Уж извини, Леш, но даже если у меня сердчишко и покалывает иногда... с богом дождя мне им делиться не очень-то хочется! - Ты не понимаешь, Паша, - Холодов с вызовом глядел на Сикинику. Он уже привык к золотым лучам этой ходячей статуи. - Это мы так силой меряемся! - Ты ж в проигрыше останешься, болван! - С чего бы такая уверенность? Это наше личное дело, Савельев... Мужчина против женщины... - Ты и в самом деле чокнулся, - задохнулся от возмущения Павел. - Скажи уж честно, что зацепил богиню за живое... - Ну да, что-то в этом роде, - Холодов отошел от операционного стола. - Я все тебе объясню, но позже, позже. Не здесь, не сейчас... - А ты - оптимист! Будет ли оно, это твое "позже"? - Ну, сколько мне ждать еще? - не отвечая Павлу, рыкнул на всю операционную Холодов. Его голос эхом отскочил от стен и прокатился по залу. За спиной врача раздался шорох жреческого одеяния Домбоно. "Вот и все, - окаменел Холодов. - Сейчас пырнут ножом в спину, и дело с концом". Он и не думал оборачиваться, он ждал этого удара, пристально глядя на Сикинику. Глаз ее с такого расстояния видно не было, только толстый слой блестящей алмазной пудры. - Я начинаю заниматься наркозом! - прошептал Домбоно, вплотную подойдя к Холодову. |
|
|