"Владимир Возовиков. Тайфун" - читать интересную книгу автора

или деревья - только бы за что-нибудь зацепиться глазом! Ничего, кроме
летящего снега вокруг, текучего снега под ногами да свиста пурги. И для тех
четверых, что молча стоят за спиной, пряча лица от ветра, главная надежда -
ты, Дагаев. Давным-давно нет на свете мальчика Гриши Дагаева, пугавшегося
ночных видений, есть командир взвода разведки лейтенант Дагаев, а командир
не знает сомнений и страха - так считает солдат. Правильно считает. Иначе бы
зачем тебя поставили командовать?
Надо менять маршрут. Но куда повернуть?.. Он раскрыл планшет, осветил
его ручным фонариком, пытаясь хотя бы приблизительно найти точку, где они
находились. Разведчики плотно обступили командира, заслоняя от ветра.
Желтоватое пятно долины, окруженное зеленым разливом горной тайги, походило
на подслеповатый глаз, сощуренный в дьявольской усмешке.
- Хорошо куропаткам, они в снегу спать могут, - проворчал Воронов. - Мы
еще пожалеем, что не попали в руки "противника".
Дагаева обожгло. Но не дал себе сорваться - это было бы признанием
собственной беспомощности.
Майор Филин не раз выговаривал Дагаеву за непоследовательность:
"Командир должен уметь управлять собственным настроением, у вас же часто
наоборот получается. Похвали вас - вы тотчас розовые очки нацепляете и
готовы благодарить своих солдат за то, что они вовремя на физзарядку
выходят. Побрани - еще хуже: вы тотчас розовые очки на черные меняете и уже
не хотите различать, что такое хорошо и что такое плохо, задергаете себя и
других".
Дагаев напряг память, мысленно восстанавливая путь, которым шли после
той остановки, где поджидали погоню. Они идут почти навстречу урагану, их
шаг втрое короче нормального шага среднего лыжника - не в этом ли все дело?
В первый раз пересекли долину броском, теперь, считай, пересекают ползком, а
командир-то не удосужился рассчитать более или менее точную поправку во
времени. Нечего сказать, хорош начальник, который под настроение перестает
верить даже компасу! Не на девяносто же градусов отклоняют стрелку магнитные
бури! Этак и до паники недалеко.
Дагаев молча повернулся, пошел впереди, выдерживая взятое направление.
Он не сделал и десятка шагов, когда лыжи, словно живые, внезапно рванулись
вперед, и, остановленный толчком ветра в грудь, падая на спину, он
почувствовал, что снег куда-то рушится под ним, рушится вокруг него и он
летит вниз в шелестящем обвале, задохнувшись ледяным колючим пухом.
Слабый рывок шнура не остановил падения, но в следующий миг будто
схватили за пояс жесткой и бесцеремонной рукой - так, что зашлось дыхание, -
вырвали из обвала. Ветер отбросил снежную пыль, и в смутных сумерках висящий
Дагаев увидел близко, почти у самых ног, черную, стремительно бегущую воду;
она рвала, захлестывала, уносила белые куски обвала. Еще не успел
испугаться, он сообразил, что висит над ручьем, размывшим ледяной панцирь, -
над тем самым ручьем, который отчаялся было найти - не с того ли потерял
осторожность?! Испуг пришел вместе с колючим холодом снега, набившегося за
воротник полушубка. Тонкий шнур мог в любой момент оборваться...
Оп висел, согнувшись, схваченный сзади за пояс, лыжные палки свободно
болтались на ремешках, намотанных на кисти рук, концы палок чиркали черную
воду, и она, казалось, вспучивается, стараясь достать человека.
Чья-то голова смутно мельтешила над обрывом: его крик, видно, поняли,
тянуть перестали - шнур мог лопнуть. Ему удалось перевести петлю шнура к