"Владимир Возовиков. Осенний жаворонок" - читать интересную книгу автора

сорваться с их башен до того, как танковые снаряды ударят в броню. Только бы
гранатометчики успели покинуть десантные отделения, прирасти к земле,
приготовить к бою свое оружие. Только бы Шарунов не промедлил лишней
минуты...
Если бы мог - в эти секунды Батурин роздал бы себя по частям
наводчикам-операторам, гранатометчикам и механикам-водителям, от которых
теперь все зависело. Но он роздал им себя раньше...
Еще до того как с обеих сторон сверкнули выстрелы, в ушах Батурина
достиг предела вибрирующий рев железных трасс. Теперь они сближались, пока
не сошлись в пылающий фокус, и этот грозный перекресток смертей блуждал
совсем близко, что-то выискивая. Уж не приманивал ли его разгорающийся
колючий жарок в груди Батурина, как, бывало, фронтовыми ночами неосторожно
зажженный огонек приманивал пули снайперов? И вся броня батальона с
приданными ему силами не защитит комбата, когда огонь ведется по нему из
недостижимой дали, откуда однажды прилетела та самая трасса, что опалила
сердце неисцелимой болью. Вот если бы снова рядом встал он, его первый
командир, отодвинув время, и заслонил своего бывшего автоматчика броней
тридцатьчетверки, холодной и шероховатой, как чешуя древнего ящера... Далеко
его первый комбат, и нет оттуда дорог...
Знакомо простучало вблизи, осыпая солнечный дождь, алый клочок метнулся
в глазах, но Батурин не успел его узнать - пылающий перекресток трасс нашел,
что искал в оголенном пространстве. Колючий жарок в груди вырос в целый
костер, и боли не стало.
Тогда Батурин отчетливо увидел бой со стороны. Его гранатометчики,
припадая к земле, вели частый прицельный огонь. А во фланг атакующей группе
"противника" по голому отлогому склону лощины танцующей линией шли стройные
танки, и пламя выстрелов беззвучно срывалось с их длинных стволов. Он узнал
их сразу. Только тридцатьчетверки умели ходить в атаки таким танцующим
шагом...
- Ты все-таки пришел...
Командир отряда откуда-то из пространства наклонился к Батурину
бронзовым лицом.
- А я не уходил. Ты это лучше знаешь. Ведь это зависело от тебя, чтобы
я оставался рядом. - Нет, он не совсем похож на Шарунова. Может быть,
потому, что Шарунов старше. - Но... против того, что пришло оттуда, я тоже
бессилен. Война и время...
- Но откуда ты? Где ты теперь? Тот удивленно качнул тяжелой головой.
- Где же мне быть? Все там, на войне. На той и на этой войне за жизнь,
против войн... В вашем передовом отряде уже все... Ты последний. Но,
признаться, мы тебя еще не ждали. Ты был много моложе других. Оставшихся.
- Где вы сейчас? - громко спросил Батурин, чего-то вдруг не понимая, и
голос его одиноко разнесся в незнакомом пространстве.
- Мы? Всюду. Вернее там, где нужны им. Там, куда они позовут.
- Кто они?
- Они? Живые.
- Живые, - повторил Батурин, с усилием приближаясь к необъятному смыслу
этого слова. Казалось, он схватит всю громадность его значения, если сейчас
услышит голоса своих солдат и командиров, продолжающих бой в солнечно-дымном
поле. Но бой шел в полном безмолвии.
Первым звуком, который вновь связал его с тем отодвинувшимся,