"Владимир Возовиков. Поле Куликово (Роман) " - читать интересную книгу автора

начинается здесь, на пограничье Руси, и Авдул будет тверд.
(* Мурза - князь; наян (нойон) - начальник.)
...Дозорный внезапно остановился, поднял руку, покачал плетью.
Авдул слегка наклонил пику, уколол шпорами жеребца, поскакал вперед.
Отряд не отставал.
Заросли кончались, тропа бежала через поле, у дальнего конца его
в полуденных лучах сверкало длинное озеро, оправленное в темную зелень
дубовой рощи, от чего вода в нем напоминала темный лак, каким воины
покрывают свои луки. Деревья полукружьем обступали озеро, и к самой
роще жалась деревня из трех дворов. Приземистые слепые домишки под
дерновыми двускатными крышами съежились, словно хотели спрятать лысые
макушки за дубовым частоколом в человеческий рост; вплотную к жилью
примыкали низкие бревенчатые дворы для скота, крытые прошлогодней
белесой соломой. Зеленое травянистое поле по эту сторону озера
пересекала полоса созревшей ржи, наполовину сжатая. Четыре женщины в
долгополых белых рубашках, не разгибаясь, работали серпами, быстро и
ловко вязали снопы, составляли их в небольшие суслоны. У края жнивы,
на маленьком гумне, двое мужиков молотили хлеб, оба с непокрытыми
головами, в распущенных белых рубахах и коротких портках. Весело
вскидываясь, поблескивали на солнце молотильные цепы, хлестко били по
выгоревшим тугим снопам. "А-хх!" - мощно и резко стегал чернобородый
плечистый мужичина. "Ах-гу!" - с протягом, будто поддразнивая,
отзывался своим длинным цепом белобородый мужичок. Ветер трепал волосы
молотильщиков, подхватывал пыльцу и легкие остья, летящие с колосьев,
крутил и уносил в поле, а цепы били и били, не уставая, словно мужики
озабочены только тем, чтобы ветру было чем играть. Иному их труд,
вероятно, показался бы красивым, но только не вечному воину-степняку
Авдулу. Враждебностью веяло на него от всякой работы бородатых
смердов, копающихся в земле, питающихся тем, что на ней вырастет. Он
считал их низшей расой, червями, но ведь и черви за века способны
источить гору. Почему они не бросят свои гнилые избы, свои деревянные
сохи, свои узенькие поля, требующие каторжного труда, и не уйдут в
степь, чтобы слиться с могучими кочевыми народами?.. Однако Повелитель
сильных остерегал от бездумного смешения священной крови ордынцев с
кровью других рас - не всем быть хозяевами земли, кто-то должен рожать
рабов. В этом великая мудрость завоевателей...
Авдул наклонил копье с клочком синей материи, требуя
приготовиться к нападению. Он не подумал, что за деревня перед ним:
"ничейная", каких немало на краю Дикого Поля, или она принадлежит
союзнику Мамая рязанскому князю Ольгу, - все, что оказывается в полосе
движения Орды, принадлежит ее воинам и правителю.
Воины следили за начальником, опустив копья и подняв плети. Он
сам был степняком и чувствовал их неизменное удивление перед всякой
оседлой жизнью. Вот стоят дома, растет хлеб, ходят люди, коровы,
лошади... Как же этого не сломать, не порушить, не побить, не
похватать себе, не увезти в свою юрту, если это так доступно?.. В
кочевой курень без боя не проникнуть никому чужому, а тут само добро в
руки просится... Он умышленно сдерживал воинов, подогревая нетерпение
дорваться до ароматной горки ржи, которая наполнит турсуки и послужит
добрым кормом для лошадей в долгом походе, до горячего хлеба в