"Владимир Возовиков. Поле Куликово (Роман) " - читать интересную книгу автора

в полевом сражении. А разбить легкой конницей многочисленную пехоту
русов почти невозможно - Москва может выставить не тысячи воинов, как
бывало прежде, а десятки тысяч. Это - стена! Тут нужна либо тяжелая
конница, либо та же сильная пехота. Мамай не случайно купил генуэзских
наемников. Конечно, это не русы, но сильнее пехоты в западных странах
нет, там берут в нее разную мелкую челядь, слуг и крепостных, для
необходимых войсковых работ и обслуживания конных рыцарей. Там, как и
в Орде, пехоту ни во что не ставят, однако с нею теперь приходится
считаться: русские пешие рати не единожды громили рыцарскую конницу и
начали бить ордынскую. Вожа... Каким образом там, вместе с конными
воинами, оказались русские пешцы, - именно пешцы, а не спешенные
всадники! - для Мамая и теперь тайна. Он уж подумывал: не держит ли
Димитрий своих ратников вблизи московских границ? - но соглядатаи
этого не подтверждали. Бегич собирался быстро, шел стремительно и
скрытно, а Димитрий встретил его на Рязанской земле... Значит, пешую
русскую рать надо ждать всегда, и то, что две первые тысячи "Крыла",
считавшегося легким туменом, можно отнести к разряду тяжелой ордынской
конницы, способной прорывать сильный пеший строй, порадовало Мамая.
Наемники - хорошо, рязанская рать - еще лучше, немало пешцев приведет
Ягайло, но плох полководец, если он, учитывая свои силы до самого
малого отряда союзников и вассалов, не сможет в случае особой нужды
обойтись без союзников и вассалов.
Мамай, разумеется, вовсе не склонен обходиться в войне с Москвой
лишь своими туменами. Иное дело, что сами по себе эти тумены должны
быть грозны. Если Димитрий соберет большое войско и выведет его в
поле, именно союзников, вассалов и наемников Мамай бросит на русские
копья. Пусть они скуют малоподвижную рать Москвы; ордынская конница в
это время обрушится на оголенную страну, разграбит и выжжет ее,
разрушит города. Если даже союзники Мамая будут разбиты, Димитрий
останется с утомленным, деморализованным войском посреди опустошенной
страны и поднимет руки. Так полководцы Орды в прошлом не раз одолевали
врагов, даже более сильных...
Трубы пропели "Внимание и повиновение!", Мамай привстал на
стременах, отсалютовал войску жезлом.
- Слушайте, мои храбрые богатуры! Ваша тысяча отогрела мое
сердце, тоскующее о новой военной славе Золотой Орды. Я знаю: в бою вы
будете так же хороши, как на смотре. Одному из вас я присвоил звание
"храбрый", другого взял в мою тысячу сменной гвардии. Вашему
начальнику тысячи я присваиваю звание Темир-бек - "Железный князь"...
Тысячник соскочил с коня и простерся на земле: Мамай получил еще
одного сильного наяна, преданного ему душой и телом.
- ...Я не мог испытать достоинства каждого воина, но вас хорошо
знают ваши начальники. Повелеваю Темир-беку присвоить десяти лучшим
звание "богатур", двадцати - звание "храбрый". Я также повелеваю
выдать каждому сотнику серебром цену двадцати лошадей, каждому
десятнику - цену пяти лошадей, всем простым воинам я увеличиваю
жалованье на две цены лошади, и эту прибавку велю выдать тут же!..
Даже поднятая рука Мамая не скоро заглушила крики, прославляющие
повелителя. Слушая эти крики с горящими глазами, Мамай снова
наполнялся предощущением побед. Теперь отборная тысяча в тумене