"Владимир Возовиков. Река не может молчать " - читать интересную книгу автора

ожидается. Машинально, краем глаза следя за мачтой, Плотников немножко
удивился: отчего движение ее не прекратилось у кромки воды? Посмотрел ниже.
На тусклом зеркале реки отчетливо проглянул массивный силуэт башни,
полупогруженный в воду корпус машины, длинный орудийный ствол и даже
утолщение эжектора на нем.
В воду шел танк, и "мачта" была его воздухопитаюшей трубой.
Плотников смежил веки - чего не померещится, если ждешь тревожно и
долго!..
Снова открыв глаза, он различил только башню и орудийный ствол, да еще
темный бурун воды над скрывшейся кормой танка.
"Значит, не померещилось", - подумал как-то уж очень спокойно и ощутил,
что ребристая тангента переключателя радиостанции остро щекочет палец.
Однако не шевельнулся, продолжая внимательно следить за трассой. На
радиоволне, которую отвела ему "Туча", по-прежнему царила тишина.
Блеск недалекого разрыва на миг осветил взбугрившуюся поверхность реки
у противоположного берега и целые потоки воды, скатывающейся с башни идущего
к берегу танка. Плотников ждал. Второй танк уверенно шел в воду, вот уже
едва приметный бурунчик от воздухопитающей трубы пересекает стрежень, а от
прибрежной тьмы отделилась третья черная глыба... Теперь пора.
- "Туча"! Я - "Волна"! Нужен град! - передал Плотников. - Нужен хороший
град! - повторил он, поддавшись радостному одушевлению и позабыв, что за
каждое лишнее слово в эфире он может заплатить дорого. Даже теперь, когда
были произнесены самые важные слова, когда "Туча" их услышала, когда сделано
было почти все, он боялся поверить в удачу, боялся чего-то, что помешает
радиосвязи.
"Туча" отозвалась через полминуты. Не голосом радиста, а высоким,
сверкающим столбом на середине реки. Два разрыва грохнули враз - на самом
откосе и в воде, и пламя первого расцветило вскипевшую воду резкими красками
праздничного фейерверка. Фонтан опадал уже в темноте, косматый, седой, как
дым, а рядом росли другие. Тускло-зеленые вспышки били из глубины реки вдоль
всей трассы - казалось, с речного дна стреляет целая батарея и орудийные
стволы вместе с огнем и дымом выбрасывают в небо клокочущую воду...
Третий танк в реку не пошел. В аду, где смешались вода и пламя,
непрочная воздухопитающая труба была бы снесена. Недовольно поворочавшись на
берегу, танк попятился, слился с темнотой...
Ноги Плотникова отбивали веселую, нервную чечетку на резиновом коврике
днища. Переправа сорвана, во всяком случае, она задерживается, и это сделал
один экипаж, его экипаж... Еще полчаса, хотя бы полчаса подержать их у реки!
Тогда они не успеют до рассвета к переднему краю. В воздух поднимется
штурмовая, авиация, и, если она застанет танки хотя бы в предбоевых
порядках, у пилотов будет горячая работенка... Но какого черта "Туча"
молотит пустую воду? Снаряды еще пригодятся.
- "Туча"! Я - "Волна"! Град побил цветочки. Град побил цветочки. Град
побил цветочки... - Он усмехнулся: даже при большом воображении не найдешь
сходства между цветочками и тем, что они обозначают, - многотонными глыбами
сверхпрочной стали с пушками и пулеметами.
Водяные столбы поредели, лишь там и тут продолжали вырастать отдельные
черно-белые всплески - батареи перешли на редкий, методический огонь по
переправе. И Плотников сразу понял: связь между двумя его выходами в эфир и
огневым налетом на танковую переправу столь очевидна, что догадаться о ней