"Роман Возняк. Город детства (Журнал "Порог")" - читать интересную книгу автора

падал. Он не ощущал ни царапин на теле, ни времени.
Лес стал редеть, и это привело, его в ужас. Там, наверху, была опушка.
Оттуда виден город, его город, но он не мог его представить.
В отчаянии он предпринял последнюю попытку, Он вспомнил, как бывал
здесь в детстве, с друзьями. Как они бродили по этому лесу, как жгли
костры, лазили на деревья и строили шалаши. Он вспомнил, как они даже в
пылу игры не забывали о городе. Временами, бросив все, они спешили на
опушку, чтобы взглянуть на город, убедиться, что он не исчез, что он
рядом. И хотя они прекрасно знали, что город на месте, все равно каждый
раз переживали и вздрагивали, бросая первый взгляд из-за деревьев. А
вдруг? Вдруг город исчез? Что тогда? Ведь это их город...
Но он всегда оказывался на месте. И они облегченно вздыхали и бежали
обратно под сень деревьев, в сумрачный мир леса. Они смеялись и
задирались, но никогда не признавались Друг другу, что минуту назад готовы
были расплакаться, не окажись города на месте.
Лагдан не умел плакать. Эту счастливую особенность детства он растерял
где-то в пространстве. Он мог только сходить с ума. До тошноты пытался он
вспомнить вид города с опушки. До боли в голове пытался он отыскать этот
образ.
Просветы между деревьями стали расширяться, грозя вот-вот слиться в
сплошное безбрежное небо. И тогда уже не будет ему оправдания. Ведь он
забыл город. А оттуда, с опушки, он его увидит. И город вправе будет
взыскать с него.
Лагдан остановился. Он остановился впервые за много месяцев. Он не
просто перестал бежать и прислонился к дереву. Он весь остановился как бы
изнутри, превратившись в ущербное существо, способное только вспоминать.
Весь мир исчез для него. Остались две вещи во Вселенной: его память и
город, который был хитер и уходил из самых искусных сетей, расставленных
Лагданом в собственной голове.
"Ладно, - сказал Лагдан хитрецу, - ты победил. Сейчас они догонят меня
и убьют. Они давно этого добиваются. И они знают, что делают. Им за это
хорошо платят. А вот мне никто не платит за то, что, рискуя жизнью, я
выслеживаю плутоватые города у себя в башке. Радуйся, город, я проиграл,
Но вот что я сделаю напоследок: я не побегу дальше. Если ты не желаешь
показываться, я не побегу к тебе. И ты не увидишь меня. Никогда больше не
увидишь. Это тебе назло, ведь ты любишь меня. Знаю, что любишь. Вот так!"
Он стоял у дерева в нескольких десятках метров от опушки и не двигался.
Можно было подумать, что он отдыхает, но на самом деле сердце его
колотилось, как никогда, а легкие судорожно втягивали воздух.
"Что хуже всего, - сказал он себе, - так это то, что я тоже люблю этот
город. Я это в детстве подхватил, вместе со всеми остальными. Все мы
заразились тогда. Просто у меня особо тяжелая форма. Это бывает, ничего не
поделаешь".
А вокруг был лес. Словно живое существо, он следил за Лагданом, Следил
за его дыханием. Он как будто замер, прислушиваясь к борьбе Лагдана. Он
ничего не делал, но следил. Может, он раздумывал, что предпринять, шелестя
своей листвой?
Лес был бесстрастен. Он всегда был таким, сколько помнил Лагдан. Он не
был жильем человека, и человек никогда не чувствовал себя здесь дома. Лес
просто терпел человека на своей территории. Он был великодушен. И город,