"Владимир Возовиков, Владимир Крохмалюк. Сиреневые ивы (про войну)" - читать интересную книгу автора

Когда все успокоилось, подошел мальчик из ближнего дома и показал
пальцем на сарай: "Пан офицер (это мне-то!), а у нас в сарае нимец!"
Вместе с радистом сняли с сеновала насмерть перепуганного фельдфебеля
со знаком "За зиму 41/42 года".
Командир взвода разведки гвардии лейтенант Киселев задал ему
несколько вопросов на немецком языке. Молчит. Но стоило кому-то
многозначительно погладить автомат, как гитлеровец начал торопливо
отвечать, и лейтенант Киселев увел его в штаб полка.
Принесли груду индивидуальных пакетов. Зачем так много? Фельдшер
молча глянул на меня и ушел... Ночью - марш. Опять сижу на крыле,
рядом с водителем. В темноте иногда возникают вереницы синих, желтых
огней: сколько же танков движется к фронту вместе с нами? Радостно
ощущать себя частицей этой огромной силы, которая вот-вот навалится на
врага. Скорее бы!
Утром за большим селом Желтое принимаю сигнал командира роты: "В
линию". Кажется, слышу, как застучало сердце. Танки, бешено взревев
моторами, сходят с дороги и, меся раскисший чернозем, развертываются в
боевой порядок. Однако это еще не атака. За высотой командир
приказывает остановиться. Орудия расчехлены. Маскируем танк ветками
кустарника. Вперед уходит в разведку взвод.
На дороге - разбитые повозки, трупы лошадей. Опять легкая бомбежка,
осколки как горох стучат по броне. Из машины-радиостанции выносят
радиста...
Командир роты привел к нам нового механика-водителя - старшего
сержанта Безуглова с орденами Отечественной войны II степени и Красной
Звезды на груди. Откровенно говоря, у меня гора с плеч свалилась. Что
там скрывать - я до сих пор все же побаивался. Не боя и не смерти - о
ней как-то не думалось; боялся, что наш танк отстанет в атаке. А это
хуже всего: ведь могут подумать - струсили. Теперь же я ничего не
боюсь. Хороший водитель в бою - половина успеха, если не больше. А
разве плохому дадут два боевых ордена? Вон как уверенно осмотрел
машину, похлопал по броне, улыбается: "Необстрелянная, матушка.
Ничего, мы ее сейчас обкатаем... по фашистским косточкам".
Слушаем приказ: "Захватить село Рублевка, обороняемое арьергардом
384-й пехотной дивизии немцев, и быть готовыми к форсированию реки
Ингулец западнее села Зеленое".
Кажется, я так и не заметил, когда начался бой. По-моему, в танке
воевать не страшно. Мотор ревет, как всегда, тряска нам привычна. Пуль
и осколков не слышишь, разрывы еле доносятся. Все как на учении...
Мгновенная, слепящая вспышка - и прямо перед танком ударил черный
фонтан. Машина, качнувшись в сторону, проносится сквозь дым и комья
падающей грязи. На окраине села - частые огненные сполохи. Внезапно
понимаю: стреляют немцы. В нас стреляют. Торопливо даю целеуказания
наводчику Хабибулину, и танковая пушка тотчас отзывается коротким
ударом. Еще выстрел... еще... У плетня, где сверкнул огонь фашистского
орудия, в пламени разрыва мелькнули обломки. "Молодец, Хабибулин! Так
их!.."
Влетаем в село, несемся по улице мимо разбитых орудий, брошенных
повозок, убитых и раненых немцев. У околицы - короткая остановка.
Слышим доклад командира роты по радио о взятии села. В ответ -