"Евгений Войскунский. Черный столб" - читать интересную книгу автора

- Что это может быть, Уилл? Скважина будто взбесилась...
- А что мы вообще знаем о земных недрах? - голос Уилла прозвучал
необычно резко. - Мы знаем, да и то прескверно, лишь тонкий слой бумаги,
наклеенный на глобус.
"Неплохо сказано", - подумал Кравцов.
- Если бы человечество не тратило столько сил и средств на
вооружение...
- Что вы сказали?
- Это я гак, про себя, - устало проговорил Кравцов. - Мы бы сумели
многое сделать, если бы сообща, всем миром...
- Никогда этого не будет, - перебил его Уилл.
- Будет. Обязательно будет.
- Человечество, о котором вы любите рассуждать, более склонно к
драке, чем к научным изысканиям.
- Не человечество, Уилл, а отдельные...
- Знаю, знаю. Вы мне уже объясняли: монополисты. Меня это не
касается, будь оно проклято.
Впервые Кравцов видел шотландца таким возбужденным.
- Ладно, оставим это, - сказал он, вытягивая длинные загорелые ноги.
- Но почему трубы прут вверх? Может быть, подъем морского дна?
Какие-нибудь подводные толчки...
Уилл отбросил ленту и что-то отметил в блокноте.
- Вы мне лучше скажите, почему намагничиваются трубы, - проворчал он.
- Намагничиваются? - Кравцов недоуменно вздернул брови. - Вы уверены?
Уилл не ответил.
- Но этот сплав не может намагничиваться...
- Знаю. Но факт есть факт. Вот вам график ежедневных замеров за два
месяца. - Он протянул Кравцову раскрытый блокнот.
Кравцов считал возню шотландца с магнитографом причудой. Но теперь,
посмотрев на аккуратный график, он поразился. Намагниченность труб, ничем
себя не обнаруживавшая прежде, внезапно возникла две недели назад и
заметно увеличивалась с каждым днем. В целом она была очень слабенькая, но
ведь ей не полагалось быть вовсе...
- Вы хотите сказать, Уилл...
- Я хочу сказать, что надо идти обедать.



5

Кравцов проснулся от завывания ветра. Было еще очень рано, рассвет
только начинал подсвечивать густой мрак ночи. Ветер врывался сквозь
распахнутые иллюминаторы в каюту, раскачивал шторки, шелестел страницами
журналов на столе. Он был прохладный и влажный, пахнул далекой московской
осенью, и Кравцову стало тревожно и сладко.
"Скоро конец вахты", - подумал он и вдруг вспомнил то, что
происходило в последние дни на плоту. Дремотная размягченность мигом
слетела с Кравцова.
Он оделся и вышел из каюты. Буровая была освещена. Что там делает
Уилл в такую рань? Кравцов быстро пошел к вышке. Он слышал, как