"Джордан Воуз. Подводный Ас: история Вольфганга (fb2) " - читать интересную книгу автора (Воуз Джордан)

Глава 4 Ночь длинных ножей

Между Малл оф Кинтайр на западном побережье Шотландии и самой северной точкой Ирландии Фэр Хед можно провести невидимую линию, которая станет границей Ирландского моря. На глубину почти 30 фатомов от этой линии будут уходить воды Северной Атлантики, серые и холодные. А над этой линией находится небо, такое же холодное и серое.

20 сентября 1940 года, полдень. Пересекая эту линию, на север движется нестройная толпа из 19 судов. Издали их едва видно. Вокруг них, сломя голову, носятся 3 маленьких военных корабля, словно пастухи, охраняющие стадо. Всё это называется союзным конвоем ОВ-216, направляющимся в Северную Америку. Весь вчерашний день и большую часть утра ОВ-216 собирался в Ирландском море. В его состав вошли суда, вышедшие из Бристольского пролива, Мерсея, Клайда и Белфаста. Силы эскорта, базирующиеся на доки Альберта в Ливерпуле, ничтожно малы, однако это всё, что удалось наскрести.

Между линией, отмечающей границы Ирландского моря, и портами восточного побережья Северной Америки лежат 3000 миль открытого океана. В его волнах скрываются германские подводные лодки, готовые атаковать любой конвой, который осмелится пересекать Атлантику.

Командир группы сопровождения получил приказ: «Сопровождать ОВ-216 на запад. Приложить все силы для защиты от вражеских атак. На долготе 17? W повернуть назад, далее конвой следует самостоятельно». Примерно такие приказы получали все группы эскорта.

22 сентября, 21.05, холодный ясный вечер. ОВ-216 движется на запад над мелями Стэнтон. Он уже вышел из Ирландского моря, но никаких признаков вражеской активности пока не заметно. Англичанам начинает казаться, что они сумеют спокойно выйти в открытый океан. По крайней мере, именно так думает, стоя на мостике, Ричард Чизхолм, второй помощник капитана сухогруза «Нью Севилья». Его судно возглавляет третью колонну. Чтобы удостовериться, что с конвоем всё в порядке, он переводит взгляд на судно «Бока», которое возглавляет другую колонну.

И это судно взрывается буквально у него на глазах.

Для Вольфганга Люта это лето было долгим, нудным и полным разочарований. В июне он принял командование U-138, второй из 16 новых лодок, похожих на U-9. Эта лодка принадлежала к серии IID и отличалась от U-9 (серия IIA) только наличием дополнительных топливных цистерн, что увеличивало её радиус действия. U-138 была спущена 22 июня. «Огромный кран поднял лодку со стапеля и спустил в воду, как булку хлеба в пекарне», – писал её новый старший штурман Теодор Петерсен. Церемония подъёма флага состоялась через 5 дней у пирса Блюхера в гавани Киля. Рулевой обер-маат Петерсен был старшим из унтер-офицеров на борту U-138. До войны он плавал на торговых судах и был сыном моряка торгового флота. Почти 3 года он прослужил вместе с Лютом на подводных лодках, поэтому никто из оставшихся в живых сослуживцев Люта не может рассказать о нём больше Петерсена.

Теодор Петерсен, вероятно, был лучшим другом Люта и, вероятно, его самым непримиримым критиком. Должности, которые занимал Петерсен, придают вес его мнению о Люте, мнению достаточно высокому, но не лишённому критики. Петерсен служил старшим рулевым на U-138, вахтенным офицером на U-43 и первым вахтенным офицером на U-181, то есть старшим помощником Люта. Его сомнения в целом не меняют того факта, что для Петерсена Лют был другом, товарищем и просто хорошим человеком.[39]

Именно Петерсен описывает лето 1940 года как нудное и разочаровывающее. Одной из самых неприятных обязанностей командира только что построенного военного корабля является длительный период испытаний и учёбы. Подводная лодка U-138 в этом плане не стала исключением. Например, после того как на ней был поднят военно-морской флаг, и до 10 июля она проходила приёмные испытания в Киле в Приёмной комиссии подводного флота. С 12 по 17 июля она проводила торпедные стрельбы в Готенхафене при Отделе торпедных испытаний. Следующую неделю лодка провела в море на учениях вместе с 27-й подводной флотилией. По словам Петерсена, самое плохое ждало их в Данциге, где лодка проходила ходовые испытания. «Нам приходилось проходить по мерной миле самым малым. Один электромотор пол-узла… Затем обратно на другом электромоторе. Потом на обоих… Это было ужасающе! Испытания подводились под контролем командования подводного флота, и они старались испытать все. У нас на борту находился капитан 1 ранга Закс, который наблюдал за происходящим с каменным выражением лица. В рубке могли находиться только 2 человека, поэтому я и Закс находились в рубке, а Лют управлял лодкой снизу из центрального поста. Я должен был записывать всё, что говорил Закс: «Achtung! Achtung! Achtung! НОЛЬ!» Это была настоящая пытка».

1 августа U-138 была отправлена в Мемель, где должна была прослужить 30 дней в составе 24-й и 25-й подводных флотилий в качестве учебного корабля для будущих офицеров. Это страшно раздражало Люта. Пробные плавания и учебные походы были необходимы, однако они отнимали время. Он не желал терять время на Балтике, особенно потому, что все ждали скорой капитуляции Англии. Лют тоже верил, что война закончится к Рождеству, а ведь он до сих пор не приобрёл ни славы, ни наград.

Не один Лют думал так. В 1940 году немцы верили в скорую победу. Великобритания не могла в одиночку выиграть эту войну. Люфтваффе каждый день бомбили английские города. Германия готовилась к вторжению в Англию.

Подводные лодки в этой битве делали всё, что могли. Те, что базировались в портах атлантического побережья Франции, постоянно действовали на судоходных маршрутах, наслаждаясь тем, что историки позднее назовут «счастливыми временами» для германских лодок. Они топили любое встреченное судно – в открытом море и под берегом. Британские суда шли на дно тихо, или, наоборот, с грохотом взрывались, выбрасывая столбы пламени. Иногда никто не знал, как погибло судно. Иногда об этом знали все, так как обломки неделями болтались на воде, а прибой выбрасывал на берег мёртвые тела. Только в июле были потоплены 42 судна, причём большая часть из них несла важные военные грузы. В августе были потоплены 68 судов, а в сентябре – 66 судов. За первые 12 месяцев войны под воду были отправлены союзные суда общим водоизмещением 1,5 миллиона тонн. Корабли гибли, потому что не имели сопровождения. Британия не могла выделить для сопровождения торговых судов ни военных кораблей, ни самолётов. Королевский Флот сражался прекрасно, он дрался яростно, не давая передышки врагу, но битва складывалась не в его пользу. Это было ясно всем, кто умел считать.

Но всё это происходило за сотни миль от сонных вод Балтики, которые бороздили Лют и его новенькая лодка. Нетрудно представить его облегчение и радость, когда в начале сентября U-138 получила приказ следовать в Киль, чтобы подготовиться к боевому походу. В конце концов, война ещё не кончилась.

Первый поход U-138 должна была совершить в район Западных Подходов. Так англичане называли участок океана, выходящий, подобно трубе, на север и запад из Ирландского моря и постепенно перетекающий в просторы Атлантики. Это было бутылочное горлышко, через которое приходилось протискиваться всем судам, идущим в британские порты, и покидающим их. Именно здесь лодки Деница собирали самую богатую жатву. U-138 покинула Киль 10 сентября. Через неделю она достигла указанного района. Лодка пересекла Северное море, обогнула с севера Шотландию и длинным крюком вышла к Барра Хед, крошечному клочку земли на самом юге Гебридских островов.

Барра Хед был замечен с мостика U-138 утром 19 сентября. В полдень того же дня британский шлюп «Скарборо» покинул доки Альберта. Этот старый корабль имел водоизмещение 1600 тонн и был вооружён 2 – 102-мм орудиями и глубинными бомбами. На нём находился командир группы сопровождения конвоя ОВ-216. Остальные корабли эскорта прекрасно иллюстрировали нынешнее состояние Королевского Флота. Первым был старый эсминец «Вэнкуишер», построенный ещё в годы прошлой войны. Как ещё держалась на воде эта текущая по всем швам посудина, остаётся загадкой. Вторым был новейший корвет «Арабис», который вошёл в строй всего 4 месяца назад. Он был самым маленьким из нашей троицы и был вооружён всего 1 – 102-мм орудием.

Сразу после выхода из доков Альберта военные корабли начали собирать своё беспокойное хозяйство. Это была нелёгкая задача. Все торговые суда имели различные характеристики, и каждый шкипер желал идти своим путём. Но к полудню 20 сентября формирование конвоя можно было считать законченным, и в 13.00 головные суда конвоя ОВ-216 покинули Ирландское море и вышли в Атлантический океан. Они шли без огней, кое-как держась в неровных колоннах. Эскортные корабли то и дело бросались туда, где им мерещился враг. Но пока всё шло тихо.

Лют заметил ОВ-216 в начале вечера, когда конвой шёл на запад к мелям Стэнтона. Лют гнался за другим конвоем, держась на перископной глубине, чтобы не быть обнаруженным самолётами. И совершенно неожиданно из темноты показались головные суда ОВ-216 и вышли прямо на перекрестие перископа.

В 20.00 Лют записал в бортжурнале: «Пароход на расстоянии 2000 метров, пеленг 70 – 90. Сразу за ним показались ещё 2 судна прямо по курсу. Затем конвой из 8 колонн на расстоянии 400—500 метров. Строй держат плохо, около 30 судов, курс 270, скорость 7». ОВ-216 шёл противолодочным зигзагом. В это время генеральный курс конвоя был 275? скорость – 8 узлов. Погода была прекрасной, хорошая видимость, редкие облака, западный ветер силой 2 балла.

Примерно в 20.15 Лют оказался между двумя из 6 колонн конвоя. Это был совершенно неожиданный манёвр, который в то время ставил в тупик многих командиров эскортных соединений. Суда конвоя полагали себя надёжно прикрытыми военными кораблями и не обращали внимания на пространство внутри строя. Поэтому никто не заметил тонкую чёрную спичку перископа. Корабли сопровождения больше старались прикрыть конвой от атак со стороны и потому тоже не заметили U-138. Они не обнаружили её с помощью асдика, примитивного гидролокатора, использовавшегося для обнаружения подводных лодок.[40]

Спрятавшись между колоннами транспортов, Лют получил возможность спокойно готовить атаку. Он мог выбирать цели, идущие на расстоянии от 400 до 500 метров. Это было совсем рядом, и промахнуться с такой дистанции было труднее, чем попасть. Нужно было только довернуть лодку носом на цель и выпустить торпеды.

В 21.20 Лют приказал дать залп 2 торпедами.

В 21.21 Ричард Чизхолм на «Нью Севилье» посмотрел через правое плечо.

В 21.22 «Бока» взлетел на воздух.

Чизхолм немедленно приказал выполнить манёвр уклонения, но раньше, чем он успел приказать спустить шлюпки, «Нью Севилья» получила попадание в левую раковину. «Большой столб пламени высотой 80 футов взлетел позади светового люка машинного отделения. Судно накренилось на 20? на левый борт, затем выпрямилось и начало садиться кормой».

«Скарборо», находившийся в правой колонне конвоя ОВ-216, в 21.26 услышал одиночный взрыв и немедленно отвернул прочь от конвоя. «Арабис», находившийся слева, круто развернулся влево и полным ходом помчался туда, где рассчитывал обнаружить подводную лодку. «Вэнкуишер», шедший позади конвоя, пошёл вслед за «Арабисом». Команда эсминца была уверена, что первым была торпедирована «Нью Севилья» и лишь затем «Бока». Конвой начал медленно поворачивать вправо, но «Дефо», концевое судно второй колонны, что-то напутало и повернуло влево.

На U-138 тоже поднялась суматоха. «Люди бегали взад и вперёд, чтобы удержать лодку на ровном киле». Торпедисты отчаянно старались перезарядить аппараты для новой атаки. Подводная лодка теперь находилась между третьей и четвёртой колоннами, а все 3 корабля сопровождения пытались обнаружить её вне строя. Пока матросы Люта с шумом носились туда-сюда по узкому проходу, он вместе с Грамицки через перископ пытался определить угол упреждения для нового залпа. Петерсен, скорчившись за крошечным штурманским столиком, почти в полной темноте, по отрывисто бросаемым пеленгам старался изобразить манёвры U-138, торговых судов и кораблей эскорта.

В 21.26 была выпущена 1 торпеда в «Эмпайр Адвенчер», четвёртое судно четвёртой колонны. Это была третья атака в течение 6 минут. «Последовал сильнейший взрыв в средней части левого борта», – гласит официальный отчёт Адмиралтейства об этом бое. «Старший офицер утверждает, что, насколько ему известно, не была замечена ни подводная лодка, ни след торпеды. Взрывом была оторвана кормовая часть судна, и команде был сразу отдан приказ покинуть его».

И без того не слишком стройные колонны ОВ-216 окончательно рассыпались, после того как получил попадание «Эмпайр Адвенчер». Лют бросил ещё один взгляд на корабли конвоя, перед тем как погрузиться. «Арабис» начал сбрасывать глубинные бомбы, как потом объяснял капитан, «чтобы испугать подводную лодку». Едва ли это было наилучшим решением в сложившихся обстоятельствах, но выбора у него не было. «Арабис» не мог увидеть U-138, он не мог её услышать. Вообще капитан корвета не понимал, что искать и где искать. Сбрасывая глубинные бомбы, он хоть что-то предпринял.

В 22.00 U-138 всплыла на поверхность неподалёку от конвоя, и Лют увидел потерявший ход «Эмпайр Адвенчер». Корма судна была оторвана, а полузатопленный корпус загнулся дугой. Лют немедленно устремился в погоню за конвоем. Все 3 корабля сопровождения искали лодку до 22.30, потом командир «Скарборо» приказал «Вэнкуишеру» оставаться в районе атаки и подобрать спасшихся моряков. «Арабис» сделал всё, что мог, и присоединился к конвою.

Вскоре после 23.00 затонул «Бока», корвет подобрал 28 моряков. «Нью Севилья» ещё держалась на воде, но экипаж судна был снят с него. В полночь «над водой ещё были видны полубак и полуют» «Эмпайр Адвенчера». Из 39 членов экипажа этого судна погиб 21.

Но испытания ОВ-216 ещё не закончились. В 2.00 Лют догнал конвой и сумел потопить ещё одно судно – «Сити оф Симла». После этого у него кончились торпеды. В результате он был вынужден отказаться от дальнейших атак ОВ-216, чувствуя себя, «как беззубый старик за столом, уставленным яствами». Он в очередной раз уклонился от британских кораблей, повернул на запад и через 3 дня прибыл в Лориан.

ОВ-216 двинулся дальше и в конце концов прибыл в Канаду, потеряв 6 судов из 19. 24 сентября командир эскортных сил, базирующихся в Белфасте, описал в своём рапорте бой с U-138 и передал рапорт главнокомандующему силами Западных Подходов. Этот рапорт фактически суммировал опыт противолодочной борьбы в 1940 году.

Было ясно, что корабли сопровождения не представляли, где находится U-138 во время нескольких атак ОВ-216. Их командиры предполагали, что атаки произведены со стороны, никто из них даже представить не мог, что лодка прокралась внутрь конвоя. Кроме того, корабли после первой же торпедной атаки начали поиск с помощью асдика, предполагая, что атака произведена с глубины.[41] Но Лют атаковал с перископной глубины, а потом погрузился, чтобы избежать обнаружения, и маскировался корпусами торговых судов и шумом многочисленных винтов. Наконец, самым главным фактором оказалось малое число кораблей эскорта. Все 3 корабля сопровождения гонялись за Лютом, вообще бросив охраняемый конвой.

Когда U-138 вошла в порт, на ограждении перископа были подняты 4 белых вымпела, каждый из которых означал потопленное судно. Пока заводили швартовы, играл оркестр. Лодка пробыла в Лориане 10 дней, принимая топливо, продовольствие и торпеды. Одновременно была проведена небольшая профилактика.

Экипаж находился на берегу в увольнении. Петерсен вспоминал: «Лориан был не слишком приятным местом, но всё-таки был отмечен пресловутым французским шармом… Народ тут симпатичный, мы выпили уйму вина и шампанского, и все это как угощение». Кроме того, из порта в Париж и далее на восток регулярно ходили поезда. К услугам подводников были любые гостиницы и пансионаты. Лют был сторонником активного отдыха. Он организовал футбольные матчи с экипажами других лодок и несколько экскурсий по окрестностям. Он писал: «Помню, как расквартированные неподалёку артиллеристы пригласили мой экипаж на конную прогулку. Мы взгромоздились в сёдла, и я попытался вслед за командиром взять сложное препятствие, как меня учили в школе. Но моряки не смогли справиться с лошадьми, и те пустились галопом по улицам… Мы с командиром внезапно остались в одиночестве, потому что его солдаты бросились выручать моих матросов. Спустя некоторое время все они вернулись, ликуя… Часа два мы, как сумасшедшие, носились по холмам и долинам, причём никто не подумал, что после этой поездки мы просто одеревенеем… С гордостью могу добавить, что никто не свалился». Но для кого-то конной прогулки и футбола оказалось мало. Эти люди отправились в бордели, которые в Лориане работали круглосуточно, или даже, рискуя нарваться на гнев Люта, завели себе французских подружек.

В это время в Лориане собрались офицеры-подводники, известные своими заслугами и необычным талантом. Лют был мало заметной величиной в этом созвездии, остальные капитаны уже заработали свою известность операциями в районе Западных Подходов. В это время в Лориане находился Гюнтер Прин, самоуверенный голштинец, который в 1939 году потопил линкор «Ройял Оук» и сейчас быстро наращивал потопленный тоннаж. Тут же был Иоахим Шепке, добродушный и опасный, с внешностью героя-любовника. А были ещё Генрих Либе, все ещё командовавший U-38, Герберт Шульце, Фриц Фрауэнгейм и Отто Кречмер. Все они стали асами и к началу войны уже командовали лодками. Они принадлежали к первому поколению командиров, о котором Дениц с гордостью писал: «Они атаковали британские коммуникации отважно и умело, не теряя рассудка… Они ощущали себя «повелителями моря» и полагали, что смогут справиться с любыми защитными мерами, которые организует противник». Они были лучшими, а потому для англичан – самыми ненавидимыми подводниками.

Гюнтер Прин был первым из великих подводных асов Второй Мировой войны, яркой фотогеничной фигурой. После Скапа Флоу он стал любимцем министерства пропаганды Рейха и живой легендой. Прин был типичным германским подводником, любой фильм военного времени изображал бородатого капитана в таком же замасленном белом свитере. Словом, просто идеальная фигура для любви (немцев) и ненависти (союзников).

Мы не располагаем свидетельствами того, были ли знакомы Гюнтер Прин и Вольфганг Лют. Так как кружок командиров-подводников в то время был довольно узким, вполне можно предположить, что они не раз сталкивались до того, как Прин погиб в море. Не говоря о таланте и удачливости, они были схожи лишь в одном – Вольфганг Лют был таким же ярым фашистом, как и Гюнтер Прин. Но Прин вдобавок был профессиональным моряком, имел диплом шкипера торгового флота, тогда как Лют поступил на службу в Кригсмарине прямо со школьной скамьи. Прин родился в северной Германии, а Лют – в Прибалтике. Прин был довольно скандальной личностью, а Лют – отличался спокойствием. Но самым главным было различие характеров. Хотя Прин был умелым командиром, команда ненавидела его. Лют был таким же умелым командиром, но его матросы любили его.

Если Гюнтер Прин стал самым известным асом 1940 года, Отто Кречмер довольно быстро стал самым лучшим подводником. Командир U-99 превратился в первого среди равных, именно он стал эталоном, по которому мерили остальных командиров.

Кречмер провёл в море относительно немного времени – всего 18 месяцев, так как уже в марте 1941 года он попал в плен. Однако он успел потопить или помочь потопить больше судов противника, чем любой другой подводник за всю войну. На его счёту числятся почти 300000 тонн. В списке торговых судов союзников, потопленных в Северной Атлантике, фамилия Кречмера в графе «виновник гибели» встречается так часто, словно по ней прошлась пулемётная очередь. Красочные описания его атак союзных конвоев в конце 1940 года повторялись так же часто, как рассказы о «Бисмарке» или «Графе Шпее». Он был колоритной фигурой.

Дональд МакИнтайр, который захватил его в плен, писал: «Отто Кречмер был нашим самым опасным противником. Совершенно бесстрашный, несокрушимо уверенный в своих качествах моряка и бойца, целиком посвятивший свою жизнь службе на флоте, он управлял своей лодкой железной рукой. Он натренировал свой экипаж до высочайшей степени эффективности, и всё-таки заслужил преданность всей команды». Кречмер всегда держался тихо и спокойно, он ненавидел любую шумиху и потому полностью оправдывал прозвище «Молчаливый Отто», которым наградили его коллеги-офицеры. МакИнтайр, вспоминая его худое костлявое, неизменно мрачное лицо, замечает: «По сравнению со своими товарищами-асами, это был жутковатый человек».

Отто Кречмер и Вольфганг Лют не знали друг друга. Они сталкивались в Лориане, а в декабре 1940 года даже были формально представлены, так как ехали вместе в автомобиле на Рождество из Парижа в Кёльн. Однако большую часть пути они просто проспали. Проснувшись, Кречмер был вынужден несколько раз отклонять настойчивые просьбы командира возглавить учебное подразделение. К несчастью для Кречмера, он победил в этом споре.

Можно лишь гадать, какое впечатление произвёл Кречмер на Люта. Он был моложе Кречмера, и аура героя, окружавшая «Молчаливого Отто», заставляла его страдать от своей неполноценности. Однако Кречмер смотрел на Люта, как на равного: «Мы во многом были похожи. Ни один из нас не был болтливым хвастуном, мы оба имели крепкие нервы и не пытались уклониться от встречи с врагом… В сущности, Лют был таким же пруссаком, как и я».

Второй боевой поход U-138 начался 8 октября 1940 года. Он оказался не столь успешным, как первый. В то время, когда лодки возвращались в порт, потопив 3, 4, 5 судов, этот поход оказался почти бесплодным. Однако он интересен по другим причинам. Он показал, с какой лёгкостью германские лодки находят, атакуют и топят суда союзников в районе Западных Подходов. Хотя Лют на сей раз немного оплошал, он встречал один конвой за другим, хотя не прилагал к этому ни малейших усилий. Также нам становится ясно, насколько мало различаются отчёты о подобных атаках. События этого похода можно восстановить буквально по минутам, используя бортовой журнал U-138, карты, фрагменты из книги Люта и отчёты британского Адмиралтейства.

14 октября в 8.00 у северных берегов Ирландии подводная лодка U-137, находившаяся в нескольких милях от U-138, заметила вспомогательный крейсер «Чешир» и погналась за ним. Погоня продолжалась до 17.30. Командир U-137 Герберт Вольфарт несколько раз терял контакт с британским кораблём, восстанавливал его, дважды выходил в атаку и оба раза промахнулся. Гордость Вольфарта была задета. Он не прекратил погоню за «Чеширом», даже когда заметил маленький конвой, идущий на север у банки Видал. Он лишь передал по радио координаты конвоя в штаб подводных сил и продолжал погоню за «Чеширом». В результате конвой встретил Лют на U-138.

Лют перехватил радиограмму Вольфарта. Он также слышал, что командир U-93 Клаус Корт сообщает о втором конвое, двигающемся на юг. Он сам с 16.28 преследовал какой-то конвой, идущий на запад, и сейчас занимал такую позицию, что мог атаковать любой из трёх. Лют решил преследовать свою первую цель. Если контакт будет утерян, он последует за конвоем Вольфарта, идущим на север. И если не найдёт его, он всё ещё будет находиться недалеко от конвоя Корта. В любом случае, это будет «ночь длинных ножей», как написал потом Лют.

В 20.45 Лют оставил преследование «своего» конвоя и погнался за конвоем Вольфарта, идущим на север. Почти тут же он услышал нечто, из чего сделал вывод, что Вольфарт торпедировал 2 судна из состава этого конвоя. А затем он потерял его в тумане.

Нет никаких документальных подтверждений, что какой-либо конвой в это время потерял 2 судна. Вольфарт не прекратил погоню за «Чеширом» и через 12 часов сумел потопить его.[42] Лют где-то что-то сильно напутал. Прокладка U-138 показывает, что лодка совершила короткий галс по направлению к конвою Вольфарта, а потом повернула на 180? на север. Это заставляет предположить, что Лют терпеливо гнался за добычей, но передумал, получив какую-то радиограмму. В журнале отмечено лишь, что в 20.45 Лют повернул на конвой Корта, идущий на юг.

В 21.50 Лют перехватил ещё одну радиограмму. Конвой Корта изменил курс и теперь шёл прямо на запад. Вскоре он тоже ускользнул от Люта. Он с горечью писал: «Мы просто онемели. Мы потеряли целых три возможности. В тумане мы описали полный круг и теряли одну цель за другой». Разочарованный Лют приказал взять курс на восток к острову Барра и отправился спать. Однако в полночь его поднял Грамицки, который держал в руке бутылку коньяка. Наступил двадцать седьмой день рождения Люта.

В 2.30 его снова поднял вахтенный офицер. «С мостика поступил чудесный рапорт: «Мостик – капитану. Виден подарок к дню рождения!» Я вылетел наверх. «Деньрожденный подарочек» становился всё больше и больше, пока перед нами не вырос целый конвой».

Это был идущий на запад ОВ-228, уже четвёртый конвой, проходящий в течение ночи через район патрулирования U-138, который представлял собой квадрат со стороной 6 миль. В своём журнале Лют пишет, что конвой состоял из 8 колонн по 3 или 4 судна в каждой. Он решил, что конвой сопровождает лёгкий крейсер. В небе светила луна, но Лют не хотел ждать, пока она зайдёт. Поэтому он оставил луну за кормой, пересёк курс конвоя и вышел на его левый фланг. Потом Лют пошёл к хвосту конвоя, чтобы атаковать правую колонну.

На сей раз U-138 не погружалась. Ночная атака из надводного положения стала типичной для германских лодок, так как в этом случае лодку нельзя было засечь гидролокатором. Вдобавок, британское Адмиралтейство никак не ожидало от вражеских лодок подобного способа атаки. И, наконец, гораздо легче командовать торпедной атакой с мостика, чем, разглядывая цель в мокрые линзы перископа.

Корабли конвоя ОВ-228 не подозревали о грозящей им опасности. Вот что рассказывают записи Люта в бортжурнале:

«05.10. Выпустил торпеду G7а в танкер в средней колонне. Пеленг 90, скорость 8 узлов, дистанция 3800 метров, установка торпеды на глубину 3 метра.

05.12. Промах торпедой G7а по второму танкеру в аналогичных обстоятельствах. Дистанция 2500 метров. После 4 минут 40 секунд первая торпеда G7а попала в корму танкера. Виден высокий столб пламени и облака чёрного дыма. Водоизмещение на глаз 10 – 12 тысяч тонн.

05.15. Выпустил торпеду G7а по танкеру, пеленг 100, скорость 7 узлов, дистанция 2000 метров, глубина хода торпеды 3 метра. Ещё 2 танкера были расположены более удобно, но я выбрал более крупный. После пуска торпеды лодка повернула «право на борт».

05.17. Через 1 минуту 57 секунд торпеда G7а попала в корму танкера, высокий столб пламени… водоизмещение примерно 10 – 14 тысяч тонн. Никаких радиограмм на волне 600 метров».

Первым получил попадание британский пароход «Боннэр», он затонул в 5.52. Вторым стал танкер «Бритиш Глори», который остался на плаву и сумел вернуться в порт. Лют намеревался удерживать контакт с ОВ-228 как можно дольше, однако в 9.00 появился эсминец и вынудил его погрузиться. После того как в 9.20 лодка всплыла, Лют мог только передать по радио последние координаты ОВ-228 и возвращаться в Лорина. Его второй боевой поход на U-138, который продолжался 11 дней, подошёл к концу.

Англичане обычно опрашивали моряков, спасшихся с потопленных судов, в надежде, что их наблюдения могут быть полезными. Однако разработанный вопросник «Особенности атак торговых судов вражескими подводными лодками» был совершенно устаревшим. Например, в нём стоял вопрос: «Было ли судно взято на абордаж противником, и при каких обстоятельствах?» Требовалось указать фамилии офицеров вражеской лодки и описать их внешность. Именно на такие вопросы предстояло отвечать шкиперу «Боннэра» Леону Отто Эверетту, когда он вернулся в Белфаст. Ответы были лаконичны и совершенно бесполезны. Можно отметить горькую иронию двух последних ответов шкипера.

«Общие замечания опрашивающего офицера.

В: Считает ли он, что шкипер выполнял инструкции Адмиралтейства и местного командования и сделал ли он всё возможное, что избежать захвата судна?

О: Да, однако нет свидетельств, что был выставлен кормовой наблюдатель и расчёт находился у орудия.

В: Объяснения шкипера по поводу оставления судна (если это было сделано) должны быть максимально подробными, их надлежит тщательно изучить.

О: Судно затонуло в течение 12 минут».

Выражение «ночь длинных ножей», использованное Лютом для описания событий 14 октября 1940 года, берёт начало в 1934 году, после кровавого путча Рема.[43] В военно-морской истории его чаще используют для описания событий 18 – 20 октября 1940 года. В этот период два конвоя – быстроходный НХ-79 из Галифакса и тихоходный SC-7 из Сиднея – были атакованы в районе Западных Подходов волчьими стаями и разнесены в клочья.[Конвой SC-7 из 35 судов покинул Сидней (остров Кейп Бретон, Канада) в начале октября. Вечером 16 октября его заметила U-48 Розинга, когда конвой проходил севернее Рокелла. 6 лодок получили приказ присоединиться к U-48, в том числе U-38 Генриха Либе, U-99 Отто Кречмера и U-100 Иоахима Шепке. Начиная с этого момента и до утра 19 октября SC-7 потерял половину судов. Ночью Кречмер провёл особенно жестокую атаку. Бортжурнал U-99 часто приводят как пример его неукротимого порыва и иллюстрацию смертельных испытаний, через которые пришлось пройти конвою этой ночью.

Конвой НХ-49 состоял из 49 судов в сопровождении 10 военных кораблей. Прин заметил его на следующий вечер. Тем не менее, 12 судов были потоплены в ходе атак, которые продолжались с 21.00 до рассвета на следующий день. В них участвовали 5 лодок, в том числе Прин, Шепке и Либе.

Всего за эти 48 часов из состава 2 конвоев было потоплено 31 судно и ещё 3 были повреждены. Не погибла ни одна подводная лодка. Тактика волчьих стай блестяще оправдала себя. МакИнтайр писал: «Эти два катастрофических столкновения, вероятно, стали самым тяжёлым ударом для англичан за всё время Битвы за Атлантику. (Naval War) Прим. авт.]

Идея использования «волчьих стай», или, как это называли сами немцы Rudeltaktik (тактика стаи), была разработана Карлом Деницем ещё до войны. В состав волчьей стаи обычно входило от 5 до 10 подводных лодок, которые действовали совместно. Первая лодка стаи, которая замечала вражеский конвой, не атаковала его. Она только передавала по радио его координаты и ждала, пока соберутся остальные лодки. Потом вся стая наносила удар, и результаты были гораздо лучше, чем при разрозненных, не скоординированных атаках. В первый год войны Дениц ещё не имел достаточно лодок, чтобы применять эту тактику. Лишь позднее они добились в Северной Атлантике потрясающих успехов.

Когда 19 октября U-138 вернулась в Лориан, её встретили цветами и оркестром. Люта ждал на пирсе командир флотилии, который сообщил, что командование переводит его на новую, более крупную лодку. Естественно, Лют был ошарашен. После нескольких месяцев тренировок и учений, упорной работы с командой и всего 26 дней в море, он должен покинуть свою новую лодку.

На церемонии передачи командования, и без того грустной, Лют был вынужден сообщить своему экипажу, что 2 человека погибли на вокзале Лориана во время воздушного налёта. Один из них был смертельно ранен осколками бомбы и битым стеклом в уборной отходящего поезда. Кое-то из экипажа плакал, как пишет Лют в «Boot Greift Wieder An». Он сам сожалел лишь о том, что люди погибли на берегу. «Смерть постоянно ходит рядом с нами, лучше бы это произошло при выполнении воинского долга в море. Именно это отличает братство подводников: ощущение единства, которое рождается из осознания того, что либо мы все добьёмся успеха, либо все вместе погибнем».