"Валерий Вотрин. Последний магог" - читать интересную книгу автора

Сказал, чтобы не резали белого барана с черной. Он особенно на этом
настаивал.
Вокруг снова раздался дружный вздох.
- А почему? - спросил высокий шаман насмешливо. - Он не разъяснял?
- Нет, - честно сказал я. - Тут он узнал, что я не шаман, а караульщик.
Снова поднялся смех. Кто-то особенно противно квакал над ухом и
повторял:
- Караульщик, кво-кво! Квараульщик!
Я не глядя двинул локтем, и тот, над ухом, задохнулся.
Тут стена шаманов передо мной дрогнула под чьим-то натиском, шаманы
разлетелись в стороны, и я узрел бега, тяжело дышащего, пунцового от гнева.
Он что-то кричал, уставив на меня палец. Из-за общего шума я никак не мог
разобрать его слова. Неожиданно шаманы как по команде умолкли, и голос бега
пронзительной иглой вонзился мне в уши.
- Предатель! - визжал он. - Кто тебя подослал?
Этот голос вызвал во мне обиду. Вернее, она была во мне, эта обида, но
до сего момента не находила выхода, не ведала, на кого излиться. Она спала,
и вот теперь этот пронзительный голос разбудил ее. Она подняла голову,
огляделась и сообщила, что меня обидел бег. Я спросил себя: "Шепчу, разве не
ты темными ночами стоял на часах, защищая покой этого человека? Разве не
терпел издевки и попреки мерзкого Чуйхулу? Разве не тебе явился Великий Дух
Балбан, который никому не являлся, а вот тебе явился и передал свою волю? И
вот за все это тебя, честного, называют предателем? Ответь этому бегу,
Шепчу, ответь так, чтобы он услышал".
- Предатель! - не переставал визжать Шумбег.
Шаманы угрожающе и согласно гудели.
Я громко произнес:
- Шумбег!
Тот замолк и уставился на меня.
- Ты слышал волю Неба, - продолжал я. - Великий Дух Балбан передал тебе
свою волю. Подчинись или приготовься встретить его гнев. Ибо не пощадит его
гнев ни тебя, ни род твой, ни окружение твое. Так сказал мне Великий Дух
Балбан!
Твердым голосом, без остановки и без заминки произнес я все эти слова,
и все это время в шатре стояла такая тишина, какая бывает в глубоких
пещерах, куда не проникает солнечный свет.
А потом разразилось. Поднялся страшенный крик. Меня начали таскать
туда-сюда, рвать одежду, рвать уши, щипать, колотить, ругать, и пуще всех
усердствовал сам бег. На меня насело столько людей, что в шатре для всех не
хватило места, и мы все выкатились наружу и принялись кататься по земле,
кусаясь, царапаясь и волтузя друг друга что есть сил. Спрятав для
безопасности лицо на чьем-то толстом брюхе, я вслепую тыкал куда-то кулаком
и каждый раз попадал, с удовлетворением слыша взрывы ругательств и вопли:
- Ай! Он попал мне в глаз! Оу-у-у! Мое ухо! А-а! Нос, нос!
Наконец меня выволокли из-под груды дерущихся, возящихся тел и куда-то
поволокли. До этого мне приходилось слышать, что у бега есть специальная
повозка-тюрьма, черная, с узкими зарешеченными оконцами. Выяснилось, что она
действительно существует, потому что туда меня и засунули. Снаружи упали
тяжелые засовы.
Я оказался в неволе.