"Владимир Востоков. Ошибка господина Роджерса (Военные приключения) " - читать интересную книгу автора

злоупотребляют ею женщины... Мужчины здесь, как ни странно, даже
сдержаннее". Статья какого-то С. Водова под названием "Из глубины"
утверждает, что сейчас у нас на Родине в кругах новой интеллигенции
наблюдается усиление интереса к религиозной философии. А на одиннадцатой
странице в жирно-черной рамке сообщалось, что "тихо скончался князь Юрий
Львович Дондуков-Изъидинов". Еще не все, оказывается, перевелись князья.
Я отложил газету и невольно подумал, что Зоря, да и сотни других
эмигрантов, вынужден читать этот бред и верить ему.
Других изданий, видно, у Зори не было. Вот еще "Посев". Слышал, что его
издает организация НТС. Тоже название - "Народно-трудовой союз"! Но о
труде - ни слова! Одни грязные измышления...
Телефонный звонок прервал мои занятия.
- Алексей Иванович! - услышал я голос Роджерса. - Не составите ли мне
компанию? Хочу проехаться за город.
- Я бы с удовольствием, но мне что-то нездоровится, - попытался
увильнуть я от приглашения.
- Вы чем-то расстроены?
- Нет, вроде не расстроен.
- В таком случае заеду за вами через десять минут.
Роджерс был точен. Пришлось ехать. И вот мы в огромном "форде" с
бешеной скоростью мчимся по загородной автостраде, словно по зеркальной
поверхности. Рядом с Роджерсом, на просторном сиденье, обшитом красной
кожей, сижу я. Мимо проносятся нарядные, точно на картине, не похожие друг
на друга особняки, виллы, утопающие в зелени. Стрелка спидометра
остановилась на цифре "сто". Я посмотрел на Роджерса. Тот перехватил мой
взгляд, и спидометр подпрыгнул на отметку сто десять.
- Сто десять миль, или сто семьдесят шесть километров.
- Разобьемся... - прошептал я.
- Какой русский не любит быстрой езды! Или, как это у вас говорят, на
миру и смерть красна, - засмеялся Роджерс, обнажив ровный ряд золотых зубов.
- Умирать не хочется, даже на миру... - постарался я поддержать его
шутливый тон.
- Тогда не будем.
Мы оба улыбнулись. Хотя, признаться, мне было не до шуток.
Конечно, не из-за этой сумасшедшей скорости, которая, впрочем, и не
очень-то ощущалась. Непонятное, тревожное чувство, которое родилось вчера,
до сих пор меня не покидало.
Я жил словно в ожидании беды.
- Роджерс, мне брат говорил, что вы бывали или даже, кажется, жили в
Москве. Это верно? - спросил я. Нужно же хоть о чем-то говорить.
- Верно. Три года там прожил, - ответил Роджерс,
- Понравилось?
- Я много ездил по свету. Москву считаю одним из лучших городов.
Конечно, она имеет недостатки, уступает в одном, выигрывает в другом, но в
целом - город хороший, а главное, довольно быстро молодеет. Это явление
сейчас нечастое.
- А люди? Наши люди. Что вы о них скажете?
- О, люди! Я твердо убежден - Россия и ее народ заслуживают лучшей
судьбы, точнее - жизни, и в этом смысле земной шар перед вами в долгу.
Сказать откровенно, мне нравятся русские парни. У нас с вами много общего, -