"Владимир Востоков. Ошибка господина Роджерса (Военные приключения) " - читать интересную книгу автора

- Почему? - спросил я.
- Может быть, я буду слишком резка в своих суждениях, - начала
Марина, - но давай все же еще раз проанализируем содержание последнего
письма. Так сказать, подвергнем психологической экспертизе. Нельзя не
обратить внимания на абсолютную безыменность шести событий, связанных с его
персоной. Ни одно событие в его жизни не привязано, как говорят, к
местности. Послушай. Он пишет: "Попал на фронт в разгар ожесточенных
боев..." Какой фронт? Когда это происходило? Ни слова. Он был отправлен в
тыл Германии. Куда? Место? Работал на рудниках. Каких? Где? Возглавил
организацию и организовал побег один пленный. Кто он? Имя хотя бы. Бежит из
рудника в числе счастливчиков. Опять ни имени, ни фамилии товарищей. Далее.
Скитается по Швеции в поисках работы. Снова никаких указаний. Затем
направляется в Канаду на пароходе. Ни названия порта, откуда уехал, ни
названия парохода. Давай задумаемся, отчего это происходит. Не скрывает ли
он истинного положения вещей? Можно ли ему верить? Что ты на это скажешь?
Наступило неловкое молчание. Жена недоуменно поглядывала то на Марину,
то на меня.
Я обдумывал, что ответить. Во мне все кипело от возмущения. Стараюсь
взять себя в руки.
- Органы правосудия могут гордиться, их ряды скоро пополнятся новым
Плевако, а вот подобрать колер для покраски квартиры я бы тебе не доверил,
уж очень мрачные цвета у тебя в ходу. Конечно, у твоего дяди далеко не
безупречная биография, но это еще ничего не значит. В белила тоже попадает
сор, но от этого они не перестают оставаться белыми. Оставь все эти
сомнения. Почитай внимательней, с какой тоской он пишет о России! Нужно быть
добрее к людям.
- Ну да, зачем лишний раз утруждать себя сомнениями, - иронически
усмехнулась Марина. - Куда проще получать заграничные тряпки и носиться с
ними по комиссионным магазинам и толкучкам. Разве ты не видишь, он просто
ослепляет и разлагает вас своими подачками.
- За-мол-чи, или я тебя сейчас... - Я выскочил из-за стола.
Жена, видя, что дело принимает серьезный оборот, встала между нами.
Марина стояла как вкопанная.
- Да вы очумели, наверное? Господи, когда все это кончится? С ума можно
сойти, - с горечью сказала жена и разревелась.
- Твое воспитание, полюбуйся. Она скоро сядет нам на голову! - кричал
я.
- А ты где был, когда я ее воспитывала? - теперь уже не удержалась
жена. - Поменьше бы бегал по рыбалкам да шлялся по друзьям, - всхлипывая,
заключила она.
После этой истории я целый месяц не разговаривал с Мариной. Никто из
нас не хотел первым пойти на примирение. Хотя время и было вроде бы нашим
союзником, тем не менее, зная характер дочери, мне первому пришлось ей
уступить и в спокойной обстановке объясниться. Объяснение было тягостным. Мы
помирились. Однако прежней искренности в отношениях с дочерью больше не
наступило. С того случая мы договорились с женой сохранять в строгой тайне
от Марины получаемые письма и посылки от брата. Худой мир лучше доброй
ссоры.