"Станислав Востоков. Поглотитель планет ("Космический скотовоз" #3)" - читать интересную книгу автора

- Откуда в кабине корова?
Вы, наверное, догадываетесь, что тот же вопрос готов был задать каждый
из членов экипажа: "Откуда в кабине корова?"
- Корова? - поинтересовался Тэкс, который все еще ничего не видел, так
как был прижат к лобовому стеклу. А еще он спросил, не осталось ли в кабине
места примерно на на одну марсианскую голову, куда можно было бы отжать
корову и занять освободившееся место вышеупомянутым предметом? Он очень
боялся, что если посидит так еще полчаса, то лицо его на всю жизнь останется
таким же плоским, как стекло иллюминатора, к которому он был прижат. В конце
концоа Тэкса удалось отлепить от лобового окна, но вынуть из-за штурвала так
и не смогли.
- Это даже хорошо, - сказал потом Сотник, - а-то при посадке тебя
пришлось бы туда снова впихивать.
Но Тэкс так не считал, по нему это сразу было видно. Тэкс давно уже
замечал в Петре Васильевиче некоторые странности и отклонения от поведения
нормальных людей, к которым он, конечно, относил, в первую очередь, себя. И
если раньше он начал бы спорить с командиром и доказывать свою точку зрения,
то сейчас он просто помалкивал - с ненормальными связываться опасно. Тем
более, что он знал, как в Сотнике, в случае чего, могло рваться и мычать.
Петр Васильевич решил тут же садиться на ближайшую планету, чтобы
выгрузить этого "зайца", то есть корову. О том, откуда она взялась посреди
открытого космоса, они даже не пытались думать, Ведь думать можно только о
том, что знаешь хотя бы наполовину! А тут Они даже не могли начать
соображать. Не было, не было, и вдруг сразу - целая корова! Не могла же она
запрыгнуть в иллюминатор с проносящегося мимо метеорита, затем вставить
стекло и прижать к нему Сотника. Да так, что никто ничего не заметил! Чушь,
Конечно, чушь! Уж кто-кто, а Сотник бы обязательно заметил, как она
вставляет стекло. Это понимал даже Бэримор. Он, правда. Чтоб не уронить
своей акакдемической репутации, попытался выдвинуть какую-то теорию с
десятком формул, заранее зная, что тут в формулах никто ничего не понимает.
Особенно Петр Васильевич. Но Сотник так гаркнул: "Ерунда!", что Бэримор
сразу понял, что - да, действительно, ерунда, и пошел дожаривать картошку.
На космодроме их уже ждали со специальной машиной для коров, видно там
уже привыкли к тому, что незнакомые корабли привозят им коров. Но еще не
было директора молочной фермы, который, как сказали Петру Васильевичу в
космопорте, должен был ее принять.
Петр Васильевич, вернувшись, сел мрачно на трап и принялся ожесточенно
грызть соломинку, благо соломы везде валялось предостаточно. Радоваться ему,
конечно, было не от чего. Жучков он не нашел. Экипаж от него практически
отказался, разве что - не бунтовал. Времени еще чуть-чуть остается только на
обратную дорогу. А тут еще из-за этой коровы здесь торчать !
Бэримор в это время деловито осмтривал внешние части "Перуна",
поскольку, по старой памяти, выполнял еще и обязанности механика, то есть
следил, чтобы важные детали корабля были в порядке.
Наконец к "Перуну" подрулил флаер на воздушной подушке и оттуда
выскочил толстяк в белом халате. Видимо, это и был директор.
- Чернушечка! Чернушечка! - сходу завопил он, непонятно, к кому
обращаясь. То ли к Сотнику, то ли - к Бэримору. Корова ведь была внутри.
- Чернушечка у вас? - наконец выжал из себя директор. Казалось, он
сейчас зарыдает.