"Зоя Воскресенская. Девочка в бурном море. Часть 2. Домой!" - читать интересную книгу автора

какой-то особой резины, прямо как живая.
Антошка рассматривала куклу восторженными глазами.
Алексей Антонович спросил:
- А нет ли там второй, для Антошки?
Девочка вспыхнула и сказала, что она давно вышла из того возраста,
когда играют в куклы.
- Ну-ну, - добродушно отозвался Алексей Антонович, - я пошутил.
- А у вас дети есть? - спросила Елизавета Карповна.
- Есть сын, но и он в лошадки давно не играет. Сейчас воюет где-то на
Третьем Украинском фронте, артиллерист. Да, артиллерист, - как бы про себя
сказал он, - а жена в эвакуации.

МИСТЕР ПИККВИК

Сидеть и ждать было не в натуре Елизаветы Карповны. Ей хотелось
показать Антошке Лондон да и своими глазами посмотреть старинные дома и
статуи с прокопченными дочерна пазами и углублениями и добела отмытыми
дождями, отполированными ветром выпуклостями. Наверно, только Лондону
свойственна эта волшебная игра светотеней. Побывать в Вестминстерском
аббатстве, где похоронены Ньютон и Дарвин, где стоят памятники Шекспиру,
Диккенсу, Теккерею, послушать знаменитый орган аббатства и бой часов Биг
Бена на башне парламента, взглянуть на Тауэр - средневековую тюрьму, где
каждый камень является свидетелем трагедий, казней и просто убийств,
прогуляться по набережной Темзы, чем-то напоминающей Неву, но не такой
широкой и светлой, а забитой пароходами, катерами, баржами...
И всюду страшные, зияющие раны войны. На набережной Темзы израненный
осколками снаряда сфинкс, с огромной дырой на бедре, с изрешеченным лицом,
отбитыми лапами, печально взирал на развалины взорванных верфей. Палата
общин парламента походила на открытую сцену, на заднике которой сохранились
изуродованные ниши, балконы, три полукруглых проема арок, а на сцене, где
были стройные колонны, поддерживавшие многоярусный балкон, где стояли обитые
красной кожей стулья, высоко взгромоздились обломки балок, куски лепных
украшений, железо и камень.
Усталые и измученные всем виденным, мать и дочь подошли к остановке
омнибуса. Обе были подавлены. Над городом нависли сумерки. Тоненько
завизжала, как электропила, а затем завыла, выматывая душу, наводя
безотчетный страх, сирена. Люди поспешно скрывались в подъездах.
- Воздушная тревога!
Елизавета Карповна осматривалась, ища, куда бы спрятаться. Где-то
вдалеке раздался взрыв. Застрекотали зенитные орудия. Трассирующие пули
ярким пунктиром взмывали ввысь, по небу зашарили лучи прожекторов; вот три
из них соединились в темном небе в одну светлую точку.
- Идите в подъезд! - Перед Елизаветой Карповной и Антошкой выросла
темная фигура полицейского.
Он схватил Елизавету Карповну за руку и потащил к подъезду, распахнул
ногой дверь и почти силой втолкнул обеих внутрь, бормоча какие-то
ругательства.
Вспышки выстрелов молниями освещали темный подъезд. Антошке сделалось
страшно.
Потом в подъезде посветлело. Через застекленные двери стало видно