"Арсений Васильевич Ворожейкин. Рассвет над Киевом ("Истребители" #3) " - читать интересную книгу автора

тобой ежедневно идущих в бой. Их дела и твои растворяются в общем трудовом
потоке, и как-то все кажется будничным, обыденным. Но стоит задуматься о
каком-нибудь бое, и не только посмотреть на него глазами профессионала, но и
вникнуть в поступки летчиков, оценить их с точки зрения внутренних
побудительных причин, - и перед тобой предстанет человек во всей своей
душевной красоте. Понятнее, дороже станут люди, и сам ты нравственно
обогатишься.
Николай Худяков - человек общительный, добродушный. Характер у него,
как говорят, покладистый. Новичок, конечно, не поверит, что в бою у этого
добряка железная воля и мгновенная реакция. Не зря народ говорит, что о
душевной силе и красоте нельзя судить по словам и внешнему виду - качества
эти проверяются только в делах: стойкость в опасности, мудрость в гневе,
дружба в беде. На войне лучший экзаменатор - бой. В нем раскрывается весь
человек. Но раскрывается не всегда сразу. Боевое мастерство, как и всякое
иное, приобретается длительным и упорным трудом.
- И правильно сделал командующий, - сказал Кустов. - Один риск Худякова
стоит награды. Человек рисковал головой, все это видели. А что, если бы
немцам удалось сбить хотя бы один штурмовик? Худякова первого бы взяли в
оборот: почему сунул нос куда тебя никто не просил?..
- Видать, командарм хорошо понимает, что значит своевременно наградить
отличившегося, - продолжил Рогачев.
- Лучше его никто не мог оценить бой Худякова, - заметил Кустов. - Не
схватились бы с "юнкерсами" - бомбы посыпались бы на голову его войск.
Рогачев кивнул головой:
- Награждать за бой, как это делается в наземных войсках, правильно. У
нас не так. Обычно истребителям дают ордена только за сбитые самолеты.
- По-моему, это не совсем продумано, - заметил Кустов, - иногда бой
важнее, чем несколько сбитых самолетов.
- Правильно, Игорь, - поддержал я Кустова. - Бывает же, что и много
самолетов собьем, а задача не выполнена: немцы удачно отбомбились. Не мешало
бы летчиков-истребителей награждать за хорошие бои.
- Тогда может получиться, что у истребителя, не сбившего ни одного
самолета, будет вся грудь в орденах, - возразил Лазарев. - А разве можно
считать летчика истребителем, если он сам не уничтожил ни одного самолета?
Раз ты истребитель - истребляй врага, а зря воздух не утюжь!
- Согласен, - подхватил Тимонов. - К тому же тот, кто не уничтожает
врага, сам рискует быть уничтоженным. О чем же тут спорить?
Рогачев поднял руку и примирительно улыбнулся (он не любил бесплодных
разговоров):
- Хватит, братцы! Я пришел к вам не за тем, чтобы решать, кого и как
награждать. Сейчас в полк звонил командир дивизии и приказал подробно
разобрать со всеми летчиками бой группы Худякова. Сделайте это сейчас, пока
есть время. С техническим составом вечером побеседует замполит. Да, чуть не
позабыл. Обещают из нашей армейской газеты "Крылья победы" прислать
корреспондента. Видно, боем заинтересовались по-настоящему. И правильно:
такие дела достойны истории.
- А летчики? - спросил Тимонов.
- Само собой разумеется! - ответил Василий Иванович.