"Арсений Васильевич Ворожейкин. Над Курской дугой ("Истребители" #2) " - читать интересную книгу автора

приотстал от командира. Зеленый огонек на правом крыле Кочеткова потускнел и
стал похож на звездочку. В сверкании настоящих звезд она легко может
затеряться. Встает в памяти недавний случай, когда один из летчиков, приняв
звезду за самолет ведущего, погнался за ней. И конечно, не догнал... Чтобы
этого не случилось, подхожу ближе к командиру.
Правее моего самолета показался второй поворотный ориентир нашего
треугольного маршрута. Значит, мы немного отклонились влево. Почему? Компас
показывает заданный курс. Очевидно, снес высотный ветер, который мы в расчет
не принимали. Командир доворотом исправляет отклонения. Но что за чудо? Над
головой звездное небо, внизу тоже. Догадываюсь. Подошли к высокогорному
озеру Севан. В нем, как в зеркале, отразились звезды. Какую-то секунду-две
любуюсь сказочной картиной.
Наконец наши самолеты выходят на последний, третий отрезок маршрута.
Сильным заревом вновь обозначился Ереван. Огни на машине командира резко
закачались: машет крыльями, приказывая нам, ведомым, подойти вплотную.
Быстро смыкаемся и всем звеном теряем высоту. Сейчас, при подлете к
аэродрому, нас поймают несколько зенитных прожекторов. В их слепящих лучах
надо пройти, как по ниточке, красивым строем. Сумеем ли? Думаю, что да, ведь
не первый полет.
Залп света пронзил небо. Я ослеплен только на миг: глаза,
натренированные к световым бурям, тут же впились в серебристо-огненную
машину Кочеткова. "Чайка" словно вспыхнула белым огнем. Сразу трудно
смотреть. Инстинктивно прищуриваешься, но, не теряя ее ни на долю секунды,
летишь крыло в крыло. Сейчас в самолете командира сосредоточено все: и
горизонт, и приборы - только по нему определяешь свое место в пространстве.
Чутью доверяться нельзя, оно обманчиво, как мираж. В свете прожекторов,
режущем глаза, все окружающее выглядит необычным - небо можно принять за
землю, а землю за небо. Так оно и есть. Кажется, что самолет ведущего с
большим креном куда-то проваливается и ты тоже падаешь в бездну. Но это лишь
игра световых иллюзий.
А прожекторы под разными углами, взяв нас в свои длинные клещи, бьют и
бьют. Глаза устают от этой игры яркого света с тьмой. Хочется скорее
миновать световое прожекторное поле и увидеть снова ночь, как она есть, с ее
звездами и темнотой. Но, видно, испытания на этом не закончились. Сбоку
выстрелили какие-то еще два прожектора. Неожиданный пучок света пришелся
прямо в лицо. Невольно защищаясь, еще глубже склоняюсь в кабину, теряя
представление о пространстве. Теперь я не пытаюсь чутьем определить, где
низ, где верх, вижу только блестящее крыло кочетковской машины, и пока мне
больше ничего не надо. Верно, предательская мысль нет-нет да и кольнет: "А
что, если потеряю командира, как смогу определить свое положение? Не сумею?
Тогда..." И еще плотнее жмусь к ведущему.
Свет разом оборвался: прожекторы выключили, и мы врезались в тьму,
такую густую, что она сразу будто затормозила самолет. Вот тут-то зрение
летчика-ночника и должно сработать безотказно. Глаза не подвели: мгновенно
вцепился взглядом в огонек самолета Кочеткова.
Вся тройка совершила посадку нормально.


3