"Виктор Воронов. Баллада о птице" - читать интересную книгу автора

смогли ты да я, поверив в продолжение парения этого. Оно - состоялось. Как
и вина моя (твоя, наша с тобой) перед Птицей этой, узнать которую я смог
только через двенадцать лет. И в полете ее смешалось до и после, и
свободно пронзает парение Птицы жизнь нашу, и не разобраться мне до самого
возвращения к ней, близость которого все более явственна, что же было
доначальным -Ее полет или наша с тобой успевшая ко времени вера в
возможность полета Ее, освободившая и пробудившая Ее.
Мой же перелет на нудно стонущем от моральной устарелости и фактической
изношенности АН-24 не был даже в малейшей степени близок к ее парению, но
был он растянут до полного изнеможения надеждой на услышанность песенки о
вине нашей перед Птицей воспарившей.
Точнее, не песенки, а так правильнее: "Попытка разговора через
двенадцать лет или баллада о Птице, которая была нарисована на стене
одного из московских ресторанов", или же проще и короче: "Песенка со
скобками".



Глава 9

"Ты помнишь тот случайный ресторан?
Швейцару я зачем-то дал трояк.
Держались мы как дети дальних стран.
Ты помнишь - был роскошным наш заказ.
И черным был у метрдотеля фрак.
Ты помнишь - были только ты да я
В том странном и случайном кабаке.
Стояли там три пальмы у окна.
Был сводчатым старинный потолок
И Птица пролетала по стене.
И Птица пролетала по стене.
Ты помнишь - мы поспорили тогда
Сумеет оторваться или нет,
Ведь все же нарисована она.
Ты помнишь - мы забыли про нее,
Хотя и собирались накормить.
Мы говорили каждый про свое.
(А Птица все летела по стене),
А мы все продолжали говорить.
Тот разговор нас далеко завел.
Ты помнишь - оборвали мы его,
Решив, что как-нибудь переживем,
(а Птица все летела по стене),
И было восемнадцать нам всего.
И было восемнадцать нам всего.
Мы встали и ушли из кабака.
Я щедро расплатился, но одно
С тобой мы не заметили тогда.
Ты помнишь, зазвенело вдруг стекло
И закачались пальмы под окном.