"Виктор Воронов. Баллада о птице" - читать интересную книгу автора

был ты великодушен и щедр, и ни намеком, ни полувзглядом не упрекал за
непамять. Спасибо тебе.
Спасибо и за шампанское в ночном Домодедово, когда я, теряясь в
непонимании потери ее, к которой привели вы меня с сейнера путем
кратчайшим, взяв на себя всю ломаность траекторий, а меня - как шарик тот
- бережно пронесли путем прямым, не мог вспомнить самого себя - ты отогрел
меня, и дело не в шампанском, но только ты смог бы договориться с суровыми
нашими стюардессами, чтобы до самого Острова меня не будили и не
выпроваживали из самолета на неизбежных в трансконтинентальности перелета
посадках, дабы целительность снов, навеянных выпитым с тобой шампанским,
не прерывалась никем.
А сны эти сладкими были и уводили они далеко из самолета того. И не
было в них смрада хмельного.
Было лето далекое, и дальность его от нашей с тобой, Ростовчанин (да и
ты ли то был - не близнец ли твой, о возможности которого ты как-то
обмолвился, усомнившись в его развоплощенности еще до зачатия, неполнотой
своей угнетавшего тебя, принуждая к размаху в любом движении, чрезмерному
даже для двоих), встречи за столиком шатким остается все той же.
Годы плюсуют друг друга, но среди этих сумм есть некий пробой,
позволяющий вернуться в то лето столь же стремительно, как возвращались в
него мы с тобой, внезапно трезвея от голоса диктора аэропортовского,
призывающего опаздывающего на рейс "Москва - Остров" меня срочно пройти на
посадку, и в глазах наших заблестели отблески костра на берегу ночном
разожженного нами, но некогда было уже и словом перемолвиться, и вот я
лечу, потеряв тебя или близнеца твоего нерожденного, и самолет все тот же,
куда бы ни пытался я улететь, и высота со скоростью год от года неизменны,
и лишь декорации полетные зыбко обозначают контуры изменений его,
рассмотрение коих позволяет относительно точно приземлиться в нужном
времени: ТУ-114, ИЛ-18, И.Т1-62, ИЛ-86, Боинг-737, впрочем, список можно
продолжить, поскольку на сам полет ничуть не влияет смена декораций Л-410
на ЯК-42.
Отделенность островная вынуждает принимать неизбежность полетов, столь
же противоестественных; сколь нелепы были бы попытки пингвина взлететь. Но
абсурдность полета груды железа не мешает использовать его для уплотнения
пространства, хотя и приводит к утрате реальности расстояний и смешению
временных пластов, и вот мы с тобой, устав от неприютности встречи нашей,
еще не последней, пытаемся поужинать в достаточно известном и даже
легендарном ресторанчике на узкой московской улочке и было нам в нем
хорошо, хотя опрометчиво мы понадеялись на собственные силы в сражении с
меню и стол, накрытый даже с некоторой издевкой, скорее напоминал
резервные запасы банкета роскошного, нежели ужин на двоих, но издевка
между тем перешла в изумление, когда мы благополучно справились со всеми
горами и горками съестного, и даже переросла, в слегка недоуменное
почтение, когда щедрые чаевые и зрелище разбухшего кошелька ввергло
официантку в сомнение - не она ли лопухнулась, приняв нас за лопухов, но
дело было вовсе не в ней, а в рисунке на стене.
Нарисована была Птица. Через двенадцать лет я узнал ее. А тогда она -
еще не летала Но столь гармонично было ее парение на стене, что
продолжение его в пространстве истинно полетном зависело лишь от
недостаточности усилия художника, самую малость не до, и компенсировать ее