"Любовь Федоровна Воронкова. Личное счастье " - читать интересную книгу автора

Матери и бабушки, провожавшие детей, начали расходиться. У ворот
детского сада наступила тишина. Слышней стал трамвай, проходящий по соседней
улице. Отчетливей прозвенел на дереве дружелюбный разговор воробьев. Зина,
сморгнув слезы, поглядела на Антона. Антон все еще стоял, устремив глаза на
тот угол, за которым исчез автобус.
- Ну что ж, пойдем? - сказала Зина.
И тут же по привычке окинула его взглядом - все ли пуговицы на месте,
не торчит ли где вырванный клок. Ну, так и есть: рукав у рубашки разорван,
штаны в известке. И почему это мальчишкам вечно надо куда-то лазить,
пачкаться, рвать все на себе?
Антон поднял на Зину голубые задумчивые глаза:
- А мы с тобой к ним поедем?
- Конечно, поедем. В родительский день.
- И с папой?
- И с папой обязательно.
Зина и Антон шли рядом по узкому тротуару своей старой, осененной
липами и тополями улицы. Деревья были зеленые, только что развернувшие
молодую листву. Они еще не успели запылиться и стояли, празднично осыпанные
маленькими солнечными огоньками. На дощатом, лиловом от времени заводском
заборе лежали ребристые тени. Оттуда, из-за этого высокого забора, взлетали
веселые, задорные гудки паровозика, развозившего груз по заводскому двору.
С тех самых пор, как Зина живет на свете, слышит она эти тонкоголосые
отрывистые гудки. Раньше она думала, что там ходит большой паровоз с золотой
звездой на груди и с огненными глазами. Он являлся из дальних странствий, из
тех неизвестных заманчивых далей, которые лежат за пределами московских
окраин. Он приходил, промчавшись сквозь дремучие леса, он дышал жаркими
запахами цветущих степей, он, может быть, пил студеную байкальскую воду...
Позже, когда со школьной экскурсией Зина вошла в заводской двор, она
увидела маленький черный паровозик, бегавший по узким рельсам от склада
сырья к цехам и от цехов к складам. Бегал и гудел-покрикивал, чтобы люди
сторонились с его путей, хоть он и маленький, но все-таки паровоз же! Зине
тогда стало очень смешно - ну и воображала этот паровозик, ну и обманщик!
Однако и сейчас, на своем пятнадцатом году, услышав знакомые гудки,
Зина почувствовала то же сладкое и немного грустное волнение детских лет; те
же неясные мечты о дальних странствиях затуманили ей глаза. Пятнадцатая
весна... Уже пятнадцатая весна, а Зина еще нигде не была, кроме бабушкиного
деревенского Подмосковья. А мир так велик, так огромен и разнообразен!
Но скоро, уже теперь совсем скоро Зина закинет походный рюкзак за плечи
и выйдет из ворот. Надолго, почти на все лето, она уйдет из дома. Их
школьная группа - все хорошие, крепкие ребята, все ее друзья и подруги. Как
же весело будет им идти по солнечным дорогам, углубляться в лесные чащи,
купаться в реках и озерах, ночевать у костров, под звездами! Сколько песен
они запишут, сколько соберут гербариев, сколько зарисовок акварелью сделает
она, Зина!.. Ой, уж скорей бы!
Антон вдруг пронзительно свистнул, и Зина, очнувшись от своих весенних
дум, вспомнила, что он идет рядом.
- Ты что это, Антон? - строго сказала она.
- А что?
Зина уловила в его голосе чуть-чуть вызывающую нотку. Это что-то
новое - Антон был всегда послушным и мягким. Может, даже чересчур мягким...