"Любовь Воронкова. Герой Саламина " - читать интересную книгу автора

Собрание затихло, и каждое слово его было отчетливо слышно:

Что ж вы сидите, глупцы? Бегите к земному пределу,
Домы покинув и главы высокие круглого града.
Не устоит ни глава, ни тело пред гибелью страшной,
И ни стопа, и ни длань, и ничто иное средь града
Не уцелеет... 9

Тяжелый вздох прошел по Собранию. Фемистокл с сомнением покачал
головой, между бровями прорезались две глубокие гневные морщины - пифия
убивает мужество народа! Зачем?
- Мы не хотели вернуться с таким тяжелым изречением, - продолжал
посол, - сели у храма и заплакали. Нас увидел Тимон, сын Андробула. Это
очень уважаемый человек в Дельфах. Он подошел и сказал нам: "Возьмите
оливковые ветви и войдите еще раз в святилище, может, боги смилостивятся
над вами, афиняне..."
- Вы вошли? - послышались со всех сторон нетерпеливые голоса. - Было
другое изречение?
- Было. Вот оно.
Посол раскрыл другую табличку:

Гнев Олимпийца смягчить не в силах Афина Паллада,
Как ни склоняй она Зевса - мольбами иль хитрым советом.
Все ж изреку тебе вновь адамантовой крепости слово:
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .

Лишь деревянные стены, дает Зевс Тритогенее10
Несокрушимо стоять во спасенье тебе и потомкам.
Конных спокойно не жди ты полков или рати пехотной
Мощно от суши грядущей, но, тыл обращая,
Все ж отступай: ведь время придет и померишься силой!
Остров божественный, о Саламин, сыновей своих жен ты погубишь
В пору ль посева Деметры даров, порою ли знойною жатвы11.

- Нам показалось, что это изречение более милосердно, - нерешительно
закончил посол свою речь и сложил табличку.
Собрание мрачно молчало, стараясь разобраться в оракуле. Но что бог
приказывает отступать и покидать свою землю - это было ясно всем.
- Кто изрекал оракул? - спросил Фемистокл. - Как зовут пифию?
- Это была Аристоника.
"Аристоника! - гневно повторил про себя Фемистокл. - Не бога совет она
давала, а совет жрецов, продавшихся персам. Недаром же Дарий не разорил
святилища и не разграбил их сокровищ. Я давно подозревал это!"
Но, несмотря на свою уверенность в том, что святилище сейчас служит
персам, несмотря на свой гнев и негодование, он не смел высказать этого
вслух.
Собрание гудело, повторяя слова оракула. Один старый афинянин поднялся
со своего места.
- Воля бога ясна, граждане афинские, - сказал он. - Афины погибли! - И